Посвящая издание сочинений Губера друзьям его, мне кажется, я исполняю заветную мысль покойного поэта, которого вся жизнь наполнена была дружескими привязанностями. Душевная теплота, согревавшая мысли его, даже в минуты наплыва желчи, была именно той божественной искрой, которая сделала из него поэта. По преимуществу любящая натура Губера непрестанно искала дружеского сочувствия, которое поэтому имело на него благодетельное влияние. То, что он под этим влиянием сделал для литературы, то подлежит суду критики. Но в этом мелодическом напеве часто страдавшей души, друзья его всегда найдут несколько таких звуков, которые невольно ускользнут от критического анализа, они скажутся сердцу друзей знакомой гармонией, пред ними предстанет образ их друга, они поймут его недосказанные мысли… Эти звуки составляют музыку стихов Губера. Законность ее я несколько понял, благодаря рассказам тех же друзей, рассказам, на основании которых решился составить характеристику поэта, напечатанную нами в конце издания.

Глубокое чувство любви и уважения к личности покойного Губера заставляет меня с трепетом приниматься за перо. Убежденный в светлом содержании этого человека, я со страхом касаюсь нежной души его и, при недостатке биографических материалов, боюсь неудачной обрисовкой профанировать лучшие движения ее.

До сих пор критика наша судила о Губере только по тем немногим стихотворениям, которые разбросаны по журналам, и по некрологам, напечатанным в газетах вслед за кончиной его: теперь, через двенадцать лет после смерти его, на мою долю выпал счастливый труд — собрания сочинений поэта; теперь перед читателями вдвое большее число его произведений^[1], перед ними, возможно, полная биография Губера, составленная по советам и указаньям друзей покойного, особенно: Н.В. Кукольника, графа В.А. Соллогуба, графа Ф.П. Толстого, графини А.И. Толстой, П.Н. Всеволожской, П.П. и М.Ф. Каменских, Г.М. Толстого и других.

Если мне хотя несколько удалось поставить Губера в новом, истинном свете, если мне посчастливится пробудить в читателях сердечное сочувствие к задушевным звукам, к заветным убеждениям поэта, то я считал бы дело мое сделанным. Успех его заставил бы меня с новым чувством глубокой признательности благодарить друзей покойного, которым я обязан моими сведениями о поэте; поэтому-то я и отдаю себя и весь труд мой на их строгий суд; им посвящаю я свое уважение к Губеру, к ним отсылаю замогильный голос покойного…

Окончив труд, я повторяю любимый стих Губера:

Was ich gewollt ist löblich, wenn das Ziel
Auch meinen Kräften unerreichbar blieb.^[2]

А. Т.

¹ За недостатком данных мы не могли в издании держаться строго хронологического порядка.

² Johann Wolfgang von Goethe: Torquato Taffo. Ein Schauspiel. – Прим. А. Шпак.

1. Губер Э.И. Сочинения. / Под ред. А.Г. Тихменева – Т. 1. – СПб, 1859.

2. Губер Э.И. Сочинения. / Под ред. А.Г. Тихменева – Т. 2. – СПб, 1859.

3. Губер Э.И. Сочинения. / Под ред. А.Г. Тихменева – Т. 3. – СПб, 1860.

Публикация книги осуществлена с целью ознакомления и не преследует никакой коммерческой выгоды. Любое коммерческое и иное использование, кроме предварительного ознакомления, запрещено.