Слово к читателю
Эту книгу писала сама история нашего Отечества. И как невозможно переписать Историю, так нельзя забывать ее горьких страниц и строчек. Одна из таких страниц - репрессии в годы советской власти, где отдельной строчкой обозначены репрессии на Камчатке.
То было время, когда одни люди, ослепленные идеей всеобщего счастья в отдельно взятой стране, уничтожали других людей, сомневающихся или вовсе не догадывающихся о таком «рае» на земле. Обольщенных утопией было много, но стократ больше было тех, кто пострадал от большевистского эксперимента в нашей стране.
Эта книга - напоминание: самая прекрасная и возвышенная идея не стоит и гроша, если для ее воплощения надо принести в жертву хотя бы одну человеческую жизнь. А если их сотни, тысячи, миллионы? Многие из них смели думать, сомневаться и, если не сопротивлялись режиму, то и не молчали. Да, не молчали!
За каждым именем в этой книге - своя родословная, своя судьба и свой мир, рухнувший в одночасье. У многих из тех, кто не был расстрелян, кто не погиб в лагерях, была сломана судьба, а восстановление справедливости затянулось на невыносимо долгие годы.
И власть, и общество поспешили забыть и о миллионах расстрелянных и погибших в лагерях, о тех, кто доживал свой век с клеймом «врага народа». Поспешили забыть о том, что одни писали доносы, другие фабриковали дела, третьи расстреливали, гноили в лагерях своих соотечественников.
Более того, в последнее время зло оправдывают тем, что «в те годы было много хорошего». И с этим готова согласиться большая часть российского общества. Вот это и есть беспощадное последствие репрессий. Общество и в наши дни признает право власти распоряжаться жизнью как отдельного человека, так и целого народа. Но не может благоденствовать государство, уничтожая собственных граждан. Не может достойно жить общество без покаяния.
Эта книга есть, пусть и запоздалая на десятилетия, попытка повиниться перед жертвами политического насилия: русскими и ительменами, коряками и немцами, украинцами и корейцами, белорусами, латышами и китайцами... Попытка сохранить память о простом народе, на долю которого выпали такие времена и такие правители.
От автора
«Книга Памяти» жертв политических репрессий Камчатки создана в рамках российского проекта «Возвращенные имена» при поддержке благотворительного Фонда гражданских инициатив «Точка опоры» (г. Москва). Большую помощь в создание книги оказали Центр документации новейшей истории Камчатской области (ЦДНИКО) и его директор - В.П. Пустовит), а также камчатский краевед Ю.Г. Попов.
Списки репрессированных в свое время (1992-94 гг.) камчатскому «Мемориалу» передали сотрудники УФСБ по Камчатской области. Как выяснилось в последствии, в этот список было включено несколько имен тех, кто не подлежал реабилитации, но пропущены имена тех, кто действительно пострадал безвинно. Позже эти уголовные дела были переданы ЦДНИ Камчатской области и в течение 7 лет они проходили там научно-техническую обработку. Эти материалы составили фонд 1199, где хранились следственные дела репрессированных[1].
Но только в 2002 году в рамках межрегионального сотрудничества появилась возможность приступить к работе по систематизации данных о жертвах репрессий. И так сложились обстоятельства, что камчатская Книга Памяти была составлена на Тверской земле.
На начальном этапе работы автор и не предполагал, какой объем работы предстоит выполнить. Списки УФСБ были составлены бессистемно, изобиловали многочисленными неточностями и искажениями биографических сведений. Так, в этих списках не содержалось и намека на то, что некоторые камчатцы подвергались репрессиям неоднократно. И только детальное знакомство с делами репрессированных позволило по крупицам собрать сведения о «повторниках». Ведь при каждом повторном аресте заводилось новое дело, и биографические данные на одного и того человека в них имели расхождения как в написании фамилии, имени, отчества, так и в датах, местах рождения, роде занятий и т.д. Иногда различия были столь существенны, что идентифицировать личность приходилось по ряду косвенных признаков, таких, как имена жены и детей. Работа над книгой заключалась не только в уточнении биографических сведений репрессированных, но и поиск новых данных. Одновременно на их основе создавалась электронной базы данных для Российской книги памяти (электронная версия камчатского списка - A.B. Матис, к.и.н.).
Работа с архивом шла дистанционно. Автор изучал справки, находил несоответствие или неполноту сведений и составлял запросы. На эти многочисленные и неоднократные запросы сотрудники ЦДНИКО отвечали по мере сил. Плодотворней работа пошла, когда изучать следственные дела стал краевед Юрий Герасимович Попов. Продолжалась эта работа около четырех лет. Она и позволила выявить подробности биографий 1869 реабилитированных жертв репрессий.[2] Особенностью этого издания является то, что в книге представлены все категории репрессированных на Камчатке:
- арестованные и приговоренные к ВМН;
- арестованные и осужденные повторно и троекратно;
- арестованные и умершие под стражей;
- арестованные и осужденные к длительным срокам лишения свободы;
- арестованные и высланные за пределы Камчатки;
- арестованные и освобожденные на основании ст. 204-6 УПК РФСР;
- арестованные и осужденные, а затем помилованные или оправданные.
В книге нет отдельного расстрелянных. Изучая биографию каждого из репрессированных, понимаешь: только случайность отделяла судьбу освобожденного из-под стражи «за недоказанностью обвинения» от участи приговоренного по той же статье к высшей мере наказания или к заключению в концлагерь. Виной человека могло стать лишь его социальное происхождение, а не конкретное деяние, и служба верой и правдой новой власти не ограждала от расправы.
Здесь следует отметить, что около тридцати следственных дел репрессированных, данные о которых были в списке УФСБ по Камчатской области, в ЦДНИКО так и не попали. И неполные данные фигурантов этих дел приводятся в книге по картотеке УФСБ. Остается неясным, то ли эти дела были отправлены по запросам прокуратур других регионов, то ли были просто утрачены. Сколько же следственных дел пропало или было уничтожено с начала репрессий? И если раньше мемориальцы предполагали, что камчатский список жертв репрессий далеко не полон, то теперь мы в этом убеждены. Только вряд ли когда-нибудь станет известно точное число граждан, преследуемых по политическим мотивам.
Тем не менее, в последние годы камчатским историком В.П. Пустовитом были выявлены лица, репрессированные в конце 20 - начале 30 гг., сведений о которых нет и в картотеке УФСБ. Многое можно было выявить и при внимательном изучении следственных дел репрессированных. Так, данные о А.Т. Парунове были обнаружены на полях дела его сына.
Собственно, все сведения, отраженные в биографических справках, взяты из следственных дел и строго следуют зафиксированным в них подробностям. При этом в основном сохраняются особенности такого рода документов и стиля делопроизводства того времени. Так, человек, родившийся в XIX веке в Санкт-Петербурге, записывался как родившийся в Ленинграде, а уроженец в Курской губернии, получал в качестве места рождения Курскую область. Иногда национальность человека указывалась так, как ее понимал тот или иной следователь ОГПУ или НКВД. В этих и иных случаях необходимые пояснения даны в примечаниях.
К сожалению, не всегда возможно привести точную дату ареста, суда или реабилитации, указать точное место рождения или отбытия срока ввиду отсутствия таких записей в следственных делах. Внимательный читатель этой книги обратит внимание и на разночтения в сведениях о месте рождения выходцев из одной и той же семьи. Есть случаи искажения географических названий. Так, башкирское село Билярск записано как город, а в другом дел этот же географический объект назван Илярском.
Карательные органы тогда и предположить не могли, что через годы кто-то будет изучать следственные дела репрессированных. А потому делали записи, не утруждая себя скрупулезностью, правилами делопроизводства и грамматики и т.п.
Все искажения, не меняющие суть данных, оставлены нами без изменений. В случае явной несообразности географические названия исправлены, как город Карачев (в деле записан как Карачи) и Сухинический район той же Смоленской области (в деле - Сухнутческий). Названия сел, городов и иных мест рождения даются в справке в именительном падеже. А так как административное деление в нашем государстве после 1917 года и в плоть до сегодняшнего дня, не раз менялось, то по необходимости современное наименование региона, города или района дано отдельным списком.
Что касается административного деления Камчатки, то следует иметь в виду, что время образования районов таково:
Алеутский - 10.01.32 г.
Быстринский - 10.01.1932 г.
Елизовский - 17.11.49 г.
Мильковский - 16.04.33 г.
Соболевский - 13.05.46 г.
Усть- Большерецкий -27.01.26 г.
Усть-Камчатский - 27.01.26 г.
Особенно много ошибок в записях о месте жительства арестованного. Иногда это место указывался тот или иной рыбокомбинат. Это касается и сведений о месте работы. Зачастую записывалось название организации без уточнения ее структурной формы: управление ли это, трест, кооператив или что иное. Часто название колхоза или совхоза отсутствуют, а названия рыбокомбинатов даются обиходные. Так, например, рыбокомбинат им. Микояна часто значился как Микояновский рыбокомбинат. Иногда сведений о месте работы не было вовсе, иногда оно обозначалось такой аббревиатурой, которую по прошествии лет уже невозможно расшифровать. Тем не менее большая часть их расшифрована. И в книге дается список сокращений в следственных делах, а также сделанных при составлении биографических справок.
Одна из таких аббревиатур - АКО будет встречаться в тексте справок чаще всего. И это требует некоторых пояснений. Дело в том, что Акционерному камчатскому обществу принадлежали в то время практически все предприятия полуострова. По уставу 1927 года, утвержденному Совета Народных комиссаров СССР, АКО предоставлялось право эксплуатировать рыбные, пушные, горные и естественные богатства; добывать, скупать и реализовывать золото; перерабатывать добываемые и скупаемые у населения продукты; снабжать население всеми необходимыми товарами; содержать собственный морской тоннаж, а также речные и сухопутные средства сообщения как для своих надобностей, так и для платного обслуживания всех остальных нужд Камчатской и части Николаевской областей, островной территории Охотского и Берингова морей, Ледовитого океана, в том числе острова Врангеля и т.д.
Требует пояснений и написание имен репрессированных. Судя по всему, некоторые из них написаны с ошибками. Но правила требуют обнародовать имена и фамилии в том виде, как они зафиксированы в следственном деле. Если имеются разные варианты написания имен собственных, как и года рождения, то они приводятся в скобках. Данные об образовании приводятся самые полные, не ограничиваясь качественной оценкой: «образование низшее», «образование высшее» и т.д. Что касается сведений о приговоре, то вплоть до 1934 года в делах приводилась такая формулировка: «заключить в концлагерь сроком на ...» Но уже в приговорах процесса по делу «Автономная Камчатка» от 1 января 1934 года значилось: «заключить в исправительно-трудовой лагерь». И лишь с 1940 года появляется современный термин «лишение свободы». При составлении биографических справок использовалась именно эта формулировка.
Наименование и принадлежность судебных (внесудебных) органов тоже часто менялось, и необходимые пояснения по этому поводу даны в примечаниях. Характерно, что сами сотрудники этих органов не поспевали за изменениями. Так, например, в следственных делах после 1934 года еще часто встречается ОГПУ вместо НКВД. В этих случаях наименования органа госбезопасности приводилось в соответствие.
Даты смерти под следствием или в заключении взяты не только из дел репрессированных. Такие сведения обнаружены и в лагерных книгах, хранившихся в ЗАГСе Камчатской области. Эти данные были выявлены О.Н. Кононовой, секретарем комиссии по восстановлению прав реабилитированных при администрации Камчатской области. Тогда, в начале 90-х годов, такие документы еще были доступны, теперь же сведения такого рода снова засекречены. Разумеется, сведения такого рода неполны, и сколько на самом деле погибло в лагерях жителей полуострова - неизвестно. Как неизвестны и места захоронения расстрелянных на Камчатке. В биографических справках казненных, составленных УФСБ по Камчатской области указывалось: «место захоронения неизвестно». Но этому ли ведомству не знать таких мест?
В конце 80-начале 90-х годов Камчатский «Мемориал» искал сведения о местах массовых расстрелах и захоронений, и одним из таких мест старожилами указывалась бухта Бабья. Были свидетельства и того, что тела расстрелянных, а то и живых еще людей, вывозили на баржах и топили в море.
Так, камчатским мемориальцам попал в руки документ, который четко свидетельствовал - слухи о таких баржах и катерах не досужие выдумки. Тогда этот документ был опубликован:
«АКТ
Приговором Камчатского Отделения Военного Трибунала от 13 апреля 1935 г. УСАЧЕВ Григорий Иванович, 50 лет, из крестьян Тигилъского района, ст. 58 лит. 2, б, 7 и 11 УК приговорен к Высшей мере уголовного наказания - расстрелу. Приговор этот согласно телеграммы Военной Коллегии Верховного суда Союза ССР от 10 июля 1935 г. за № 15042 утвержден и предложено привести в исполнение.
На основании этого, ввиду нахождения в командировке Председателя Трибунала, мною - Предоблсуда БОБЫКИНЫМ, совместно со ст. Уполномоченным П/О ПАНКОВЫМи Комендантом О.О. УГБ ЗАЯРНЫМ, в присутствии ЗамЮблпрокурора КРУПЕНИНА означенный приговор над шпионом УСАЧЕВЫМ приведен в исполнение сего 11 июля в 23 часа 30 минут местного времени на море, в 6 километрах от г. Петропавловска в юго-западном направлении. Труп шпиона УСАЧЕВА с привязанным грузом на месте расстрела спущен в море...»[3]
Этот акт касается только одного человека, но где на Камчатке нашли упокоение сотни других, это и поныне остается тайной. А что стало с теми, кто вынужден был отбывать срок на каторге? Хотелось узнать о дальнейшей судьбе этих людей. И такие сведения в ряде случаев удалось обнаружить, в том числе, и в следственных делах, где имелись различного рода записи, свидетельствующие О пристальном внимании органов госбезопасности к лицам, осужденным по политическим статьям. Они были получены из уже упоминавшихся здесь лагерных книг и других разнообразных источников, в том числе, и устных свидетельств.
Что касается сведений о реабилитации, то и здесь мы не ограничивались только датой, но указывали орган, который выносил решение о реабилитации. А если реабилитация происходила в конце 80-х гг., еще до принятия Закона о реабилитации жертв политических репрессий, то некоторое число лиц было реабилитировано на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года.
В этом случае, в следственных делах не указывались ни сама дата реабилитации, ни судебный орган, который своим определением, заключением или постановлением эту юридическую процедуру завершал. И по этой причине сведения по этой позиции будут неполными.
Следует сказать, что процесс реабилитации, начавшийся в 50-е гг. не закончен до сих пор, и нереабилитированными остаться еще тысячи людей. Часто за репрессированного некому хлопотать. И только благодаря неоднократным и настойчивым обращениям отдельных людей, удается восстановить доброе имя того или иного человека. Так, усилиям бывшего директора ЦДНИКО В.П. Пустовита (на это ушло пять лет) в 2001 году удалось реабилитировать тех, кто проходивших ПО делу «Камчатская экспедиция есаула Бочкарева» (1922 г.).
Принять такое принципиальное решение для прокуратуры было весьма Сложным делом, ведь фигурантами того дела были белогвардейцы. А в 2003 году Стараниями Валентина Пустовита были реабилитированы еще несколько человек, проходившим по давним и забытым политическим делам. Здесь следует сказать, ЧТО историк Пустовит более двадцати лет исследует историю политических репрессий на Камчатке и опубликовал множество статей на эту тему.[4]
Исследователь и выявил, что нереабилитированными на Камчатке остаются еще около 600 человек. Это те из репрессированных, кто:
- освобожден из-под стражи на основании ст. 204 «б» УК РСФСР
- умер под стражей во время следствия
- умер после решения судебных (внесудебных) органов и дело прекращено на основании ст. 4 п.1 УПК РСФСР.
Но в «Книгу Памяти» включены имена лишь тех, кого официально признан реабилитированным. Остается надеяться, что процесс реабилитации на Камчатке когда-нибудь да завершится. И тогда имена пострадавших от политических репрессий будут обязательно обнародованы.
Помощь камчатцев в создании этой книги - и Юрия Герасимовича Попова и Валентина Петровича Пустовита была бесценной. Наша совместная работа, признаться, была трудной, а тем более на расстоянии. Только со временем пришли и понимание и поддержка, именно за это автор бесконечно им благодарен. А еще выражает признательность за помощь в работе историку-архивисту A.A. Луговкину (Тверской Центр документации новейшей истории), кандидату филологических СВ. Глушкову, доктору исторических наук Т. И. Славко.
Разумеется, представленное на суд общественности издание не свободно от ошибок и неточностей, и потому дельные замечания и уточнения будут приняты с благодарностью. Тем более, что у научно-исследовательского центра Международного «Мемориала» имеется возможность исправить и дополнить биографические сведения в электронной базе данных Книги Памяти жертв политических репрессий.
1 Ныне документы ЦДНИКО являются составной частью Государственного архива Камчатского края (ГАКК). Дела репрессированных хранятся там в фонде П-1199.
2 Здесь следует отметить, что общая численность населения в 30-40 -гг. прошлого века на всей огромной территории Камчатской области составляла по разным оценкам от 40 до 50 тысяч человек.
3 Харыбин К. Катер смерти // Вести, 1993, 4 ноября.
4 Список статей на эту тему помещен в разделе «Приложение I».
Книга Памяти составлена на основе архивных материалов Центра документации новейшей истории Камчатской области. В книгу включены биографические данные коренных жителей Камчатки, уроженцев регионов бывшего Советского Союза, а также других стран, пострадавших от политических репрессий на территории региона в 20-60-х гг. XX века.