ВВЕДЕНИЕ
Процесс переосмысления прошлого России в исторической науке позволяет по-новому поставить вопросы, которые долгое время находились под воздействием политической конъюнктуры. Полиэтничность Российского государства, являясь константой его истории, предполагает изучение любого исторического процесса с учетом взаимоотношений частей и целого. “Ни одно государство на земле не содержит такой мешанины и такого многообразия населяющих его жителей, русские и татары, немцы и монголы, финны и тунгусы проживают здесь в невероятном отдалении друг от друга и под различными небесами как сограждане одной державы, одного государства, спаянные друг с другом политическим устройством страны, но до крайних контрастов различные и непохожие друг на друга по их физической природе, языку, религии, образу жизни и нравам”, — писал живший в России в конце XVIII века ученый Генрих Шторх1.
В этом направлении очень интересным является изучение места и роли российских немцев в системе отношений, складывавшихся в Российской многонациональной империи на протяжении XVIII—XIX веков. Исследования по истории отдельных народов, в том числе немцев, ограничивались рамками экономических и политических отношений между титульной нацией и национальным меньшинством. Этнические факторы, такие как язык, культура и, как правило, даже религия, рассматривались как второстепенные2.
До начала 90-х гг. авторитарная система скрывала существование национальных проблем в советской стране, демонстрируя миру гармоничные национальные отношения. Распад СССР открыл широкой общественности глаза на то, что страна накапливала внутреннее недовольство, которое вылилось в движения за независимость и национальное развитие. Среди немецкого населения начались процессы консолидации под лозунгом национального возрождения и восстановления автономии. В то же время история и судьба немецкого народа в России оставались практически неизвестными не только народам, живущим рядом с ними, но и молодому поколению немцев.
Немцы в Российской империи не образовали единой этнической общности. Они исторически не имели одного места проживания и селились компактными поселениями-колониями или дисперсно в городах. Исследователи выделяют 8 групп компактного проживания немцев в России, сложившихся к концу XIX века3. В предлагаемом исследовании мы будем рассматривать историю немецких колоний на Волге, выделив среди широкого спектра вопросов проблемы становления и развития народного образования со времени основания колоний идо 1917 г.
Школа — один из главных институтов национальной культуры, основной способ приобщения к ней. Культура, в том числе и национальная, усваивается человеком посредством специальной подготовки, называемой образованием. Система образования выполняла (и выполняет) функцию коммуникации, т. е. передавала и закрепляла знания о культуре, религии, традициях народа. Причем через систему образования осуществлялось знакомство с другой, инонациональной культурой, что очень важно для достижения согласия в культурно неоднородном обществе.
Важнейшим культурным признаком также являлось вероисповедание, которое в большей степени, чем язык, определяло групповую идентичность. В волжских немецких колониях сосуществовали и взаимодействовали лютеране, католики, менониты. Этническая, религиозная и культурная мозаичность Поволжья, складывавшаяся веками, объективно подталкивала к диалогу, и сегодня она диктует необходимость диалога культур, в основе которого лежит постоянное стремление понять себя, свою культуру путем познания другой культуры.
В настоящем исследовании я хотела бы расширить рамки представлений о российских немцах как части народа, силой судьбы вырванных из привычной социально-культурной системы и помещенных в инонациональное, инорелигиозное и инокультурное пространство. Не претендуя на всеобъемлющее раскрытие проблем, присоединюсь к словам Л. Копелева, в которых он выразил лейтмотив “Вуппертальского проекта” — многопланового исследования, посвященного тысячелетним российско-германским духовным и культурным связям: “Наша задача скромна — мы хотим познать и познанное объективно описать: мы хотим объяснять, чтобы просвещать. Цель наша проста: разбудить понимание человека человеком, народа народом”3a.
Первые сведения о немецких школах в России были опубликованы в книге под редакцией Г.Х. Буш4, включавшей статьи по религиозной тематике: дана статистика церковных приходов, численность колонистов и количество детей в церковно-приходских школах по трем лютеранским консисториям, в том числе по поволжским колониям. Отмечалась разница в обучении детей в лютеранских и католических колониях. В статье, перепечатанной из “Baltische Monatschrift”, характеризовалась обособленность немцев, связанная с языковым барьером и религией5. В 1866 г. вышла книга Ф. Маттеи, в которой была помещена статья пастора северной части Екатериненштадта И. Дзирне6. Он дал краткий очерк заселения, первым из авторов перечислил все земли Германии, из которых приехали переселенцы, кратко описал некоторые колонии. Для нас интересна характеристика школьного обучения глазами пастора. Он констатировал большое число детей в школе, нехватку учителей, сделал критическое замечание, что крестьяне приглашали учителей за очень низкую оплату, что не способствовало притоку хороших учителей.
Первые статьи о состоянии образования в немецких колониях опубликовал А. Клаус в журнале “Вестник Европы”7, включив их затем отдельной главой в книгу “Наши колонии”8. Это достаточно серьезное исследование стало отправной точкой для многих авторов. С Клаусом полемизировали, соглашаясь или опровергая его, авторы последующих публикаций в XIX веке. Глава “Духовенство и школы” была посвящена роли и месту духовенства в поволжских колониях, отношениям между общиной и пасторами. Клаус отметил, что немецкая школа была перенесена из Германии и до определенного времени справлялась со своими функциями. Нужно отдать должное автору, что он указывал на необходимость овладения русским языком как “единственным средством для вполне правомерного вступления их (немцев. — Н.В.) в политико-социальный строй русского общества”9, отнюдь не связывая это с русификацией.
После этой книги специальных исследований по вопросам образования не было четверть века. Ряд статей в “Вестнике Европы” опубликовал в 1889-1890 гг. А.А. Велицын (Палтов), а затем выпустил книгу10. В трех номерах “Русского вестника” Н.А. Спасский под псевдонимом Русский поместил статью “О народном образовании в немецких поселениях Поволжья”11. Основной рефрен статьи — показать противодействие духовенства мероприятиям по улучшению школьного дела из опасения потерять духовный контроль над паствой и русификации колоний. Русский совершенно определенно выступал за исключение национального языка как языка преподавания, считая, что “только русская школа может воспитывать русского подданного”, и предлагал ряд мер, которые казались привлекательными на первый взгляд, но, с одной стороны, часть их уже пытались вводить в колониях, с другой стороны, они выглядели достаточно декларативными, когда не были подкреплены финансовыми средствами12.
Практически продолжением тезисов Велицына стали две небольшие работы П. Луппова, посвященные начальной немецкой школе в России. Автор цитировал основные взгляды Велицына как образец оценки немецкой школы, считая ее “проводником в массы интересов германского бронированного кулака”. Всю вину за состояние школ он возложил на самих немцев, особенно на их представителей в земских органах, которые, по его мнению, заботились более о нуждах немецкого, чем русского населения13.
Отдельная группа исторических работ на немецком языке принадлежит пасторам поволжских колоний, которые создавали истории отдельных колоний на основе собственных наблюдений, используя церковные хроники, воспоминания первых поселенцев. В начале XX в. несколько пасторов опубликовали солидные работы, которые позднее использовались во многих исследованиях русских и зарубежных историков. Это статьи пастора колонии Вольская И. Эрбеса и пастора Камышина Г. Бюттнера, книги Г. Бауера и Г. Бератца14. Не все утверждения авторов можно принять безоговорочно. Так, Г. Бератц, характеризуя политику конторы иностранных поселенцев, прямо писал, что она противостояла организации школ, но не вскрывал причин такого отношения. Бератц полемизировал с Бауером, который однозначно утверждал, что духовенство не хотело заниматься вопросами образования. Бератц оправдывал духовенство тем, что оно не могло вмешиваться в светские дела. Ни колонистам (здесь он солидарен с Бауером. — Н.В.), ни священникам нельзя делать упрек в равнодушии к школе, ибо отсутствовала свобода действий и требуемое понимание школьного вопроса в умах тогдашних чиновников15. Бератц соглашался с Клаусом в том, что правительство не предприняло шагов к организации в школах изучения русского языка. Он выделял причины, по которым колонисты не могли изучить русский язык и тесно контактировать с местным населением. Это был ответ на дискуссию, развернувшуюся в период первой мировой войны, когда авторы многочисленных брошюр упрекали немцев за приверженность всему немецкому и видели в этом зло. В целом эти работы опирались в основном на личные наблюдения авторов, мемуары первых колонистов без должной критической их оценки, а также на правительственные документы. Архивный материал ими практически не использовался, новые документы не публиковались.
Крупным исследованием истории немецкой колонизации стала работа Я. Дитца. Публикация ряда статей в немецкой печати вылилась в книгу, подготовленную к 150-летию основания немецких колоний. Опубликованная только в 1997 г., она не потеряла своей значимости16. Школе Я. Дитц посвятил 26-ю главу. В ходе изложения событий большое место он отвел роли Саратовской конторы иностранных поселенцев. Он рассматривал ее как проводницу и школьного обучения, и изучения русского языка, одновременно всю вину за состояние церковно-приходских училищ перекладывая на духовенство. В целом очерк получился очень сжатым вследствие ограниченности круга источников. В изложении встречаются противоречивые оценки. Так, это касается, например, роли епископа Фесслера в деле подъема уровня образования в колониях17.
После образования автономной области, а затем республики на Волге партийное руководство поставило задачу создать новую историю немецких колоний для политического просвещения масс немецкого крестьянства. Появились глубоко идеологизированные работы Э. Гросса, Б. Бартельса, И. Шауфлера18. В 1927-1929 гг. были опубликованы первые указатели Ф. Шиллера и Губергрица19, в которых были систематизированы и публикации о школе.
В 1930 г. Д. Шмидт написал серьезный труд20, привлекая известную литературу (А. Клаус, Г. Бератц, П.Г. Любомиров), вышедшую в нашей стране, а также в Германии, немецкие газеты и журналы, издававшиеся на Волге, в Прибалтике, Одессе. Для нас интерес представляют главы, посвященные школе и культуре21, в которых Шмидт излагал полемику учителей и пасторов, нашедшую отражение в газетах периода 1905-1907 гг., но, так как книга была написана для вполне конкретных целей — показать историю немецких колоний с классовых позиций, то состояние школьного обучения объяснялось как результат деятельности царского режима. Духовенство характеризовалось как реакционное. В последующие десятилетия вопросам школьного образования не было посвящено ни одного исследования.
Только в конце 80-х годов в связи с широким обсуждением национальных проблем в стране, развитием движения за восстановление автономии российских немцев, открытием центральных и местных архивов появилась возможность исследовать многие закрытые темы. Сначала на страницах газеты “Neues Leben”, затем в докладах на научных конференциях стали подниматься отдельные проблемы по истории немецкого народа. В середине 90-х годов сформировались региональные центры по изучению истории немцев в России и странах СНГ. Вышло несколько монографий по регионам Волги, Алтая, Сибири (это работы А.А. Германа, Л.В. Малиновского, Л.П. Белковец)22. На обширном неопубликованном ранее архивном материале А.А. Германом защищена докторская диссертация23, посвященная становлению и развитию автономии немцев на Волге в 1918-1941 гг., и кандидатская диссертация О.В. Лиценбергер о лютеранской церкви в СССР, в которой автор приводит много новых документов из истории лютеранских общин на Волге24. История немецких колонистов нашла отражение в обобщающих работах по истории Поволжья25. Но специального исследования по проблемам образования в рассматриваемый период нет.
В содружестве с немецкими учеными Института германских и восточноевропейских исследований (Геттинген, ФРГ) под руководством А. Айсфельда в Анапе (Россия) прошли четыре международные конференции ученых России, Германии, Казахстана, Украины. Опубликованные материалы показывают разноплановость исследований, широкое привлечение архивного материала из центральных и, что особенно важно, региональных архивов26. Проблемы народного образования в Поволжье были представлены в докладах Е.М. Ериной, Е.В. Русских, С.Г. Весниной, автора настоящей монографии27.
Рассматриваемая тема получила освещение в зарубежной историографии. Несколько общих работ по истории поволжских колоний было издано сразу после революции 1917 г., когда часть пасторов эмигрировала в Германию. Это прежде всего работы Г. Бонвеча и И.Шлейнинга28. Оба автора в самых общих чертах упоминали о церковно-приходских школах. Бонвеч более подробно освещал роль духовенства в распространении образования в колониях, в частности, высоко оценивал меры, предпринятые главой Саратовской консистории И. Фесслером в 1820-е годы29.
Специально проблемам народного образования посвящено исследование М.Вольтнер30, в котором она рассматривала школьную политику в России и параллельно показала положение немецкой школы на Волге, но книга заканчивается 1840 годом и основана на материалах “Полного собрания законов” и уже упомянутых книг А. Клауса, Г. Бератца, Г. Бауэра и других известных авторов.
Новый импульс интереса западной немецкой общественности был дан после второй мировой войны, когда часть российских немцев оказалась в Западной Германии. С 1954 г. начал выходить ежегодник “Heimatbuch” Землячества российских немцев в Германии, где публиковались статьи и воспоминания эмигрировавших немцев, но они не претендовали на серьезное рассмотрение вопросов образования и культуры и практически не освещали историю становления образования в Поволжье31.
В Германии проблемы школы рассматривались через призму жизни церковной общины, и практически каждая работа по истории церкви несла в себе статистический материал или отдельные факты из истории школы. В этом ряду необходимо выделить работы Э. Амбургера, В. Кале, сборники статей под редакцией И. Шнурра и др.32
С 80-х годов тема “Немцы в СССР” стала освещаться новым поколением историков. Общие работы по истории немцев России и СССР были изданы И. Фляйшхауер, М. Бухсвайлером, Б. Пинкусом33. В фундаментальных монографиях авторы рассматривают историю всех групп немцев в Российской империи и СССР, не выделяя специально проблемы развития немцев Поволжья. Информация по интересующим нас вопросам носит самый общий характер.
Интерес к истории и современному положению российских немцев возник практически одновременно с двух сторон: в Советском Союзе шло обсуждение вариантов восстановления автономии немцев и путей сохранения их культуры, возрождения языка, религии; с другой стороны, увеличивался поток эмиграции немцев в Германию, и перед научной общественностью встала задача показать исторические корни немецкого населения в Российской империи, а затем в советском государстве, его судьбу, особенности характера, психологии за период двухсотлетней истории. В Германии выросло новое поколение людей, которые совершенно не представляли, что скрывается за понятием “советские немцы”.
В последнее десятилетие историки Германии активно работают в самых разных направлениях — от публикации отдельных тематических сборников статей и материалов конференций, объединенных общей проблемой, до создания монографий по истории немцев России и СССР34.
Интерес представляют также сборник статей по материалам международной конференции во Фрайбурге (октябрь 1992 г.)35 и ежегодники “Forschungen zur Geschichte und Kultur der Rußlanddeutschen”, подготовленные учеными Института культуры и истории немцев Восточной Европы университета Дюссельдорфа под руководством проф. Д. Брандеса. Положительным фактом международного сотрудничества является также публикация в ежегодниках статей российских ученых, основанных на новом архивном материале. Среди широкого круга публикаций по интересующей нас тематике выделим статьи Г.Штриккера36 и В.Зюсса37. В 1992 г. вышла книга С. Штригниц и М.Шиппана38. Она охватывает весь период проживания немцев на Волге и рассматривает фрагментарно широкий круг проблем — экономических, политических и культурных. Это придало книге очерковый характер.
Коллектив немецких ученых университета Дюссельдорфа работает над обширным библиографическим указателем, первая часть которого вышла в 1994 г.39 Это наиболее полная библиография на настоящий момент по всем проблемам истории немцев в России. Авторы включили в указатель не только монографическую литературу, научные статьи, но и статьи из газет и журналов до 1917 г. с указанием мест хранения.
Большая работа по сбору материала ведется в США и Канаде. В 1979 г. американский историк Д. Лонг подготовил библиографию литературы, хранящейся в университетах США и библиотеках Москвы и Петербурга40. В 1988 г. вышла его книга41, в которой автор рассмотрел различные стороны жизни поволжских колонистов с привлечением широкого круга архивных источников, в том числе материалов земств. Это было новым для историографии данного периода.
Французский историк Ж.-Ф. Бурре посвятил свою книгу состоянию культуры немецких колонистов42. Непосредственно система образования рассматривается в третьей главе, в которой автор уделил место не только немецким школам поволжских колоний, но и школам Петербурга и Москвы. Сильной ее стороной является обращение к материалам печати, особенно по периоду становления автономии после 1917 г. Отсутствие доступа к архивным документам не позволило осветить проблемы в области образования и по достоинству оценить, в частности, усилия духовенства в этом направлении.
В целом оценивая опубликованную литературу, можно сделать вывод о том, что комплексные исследования только начинают формироваться по отдельным регионам расселения немцев, а специальные монографии по истории развития образования в немецких колониях Поволжья, которые бы базировались на новом архивном материале, отсутствуют.
Автор отдает должное кропотливому труду своих предшественников, изучавших отдельные крупные проблемы внутренней жизни российских немцев. Вместе с тем на основе нового документального материала, критического разбора некоторых устоявшихся в историографии положений автор предполагает:
- всесторонне проследить становление немецкой национальной школы в Поволжье;
- дать характеристику разным типам школ, оценить мероприятия государственных органов и местной администрации в области национального просвещения;
- проанализировать роль земских органов в подъеме уровня образования, позицию духовенства по отношению к школе;
- показать место учителя в колонии, его общественный статус, уровень и качество его образования, подготовку учителей для начальной немецкой школы;
- проследить этапы введения преподавания русского языка и отношение к этому населения, духовенства и органов образования.
Основную источниковую базу данного исследования составили документы и материалы из государственных архивов Санкт-Петербурга, Волгограда, Самары, Саратова, Энгельса, в первую очередь, фонды Министерства народного просвещения (ф. 733), Департамента духовных дел иностранных исповеданий (ф. 821) в Российском государственном историческом архиве. Они позволили восстановить картину взаимоотношений Саратовской конторы иностранных поселенцев и Министерства народного просвещения, уточнить многие исторические факты, в частности, отношение духовенства к шагам правительства в области образования.
Представлена переписка между Министерством народного просвещения и Департаментом духовных дел иностранных исповеданий, отчеты из Казанского учебного округа, отчеты чиновников министерства, проводивших ревизии в поволжских колониях.
Большой пласт неопубликованных документов содержит фонд дирекции народных училищ Саратовской губернии (ф. 13) в Государственном архиве Саратовской области. В нем отложились предписания из Казанского учебного округа, переписка и отчеты инспекторов училищ, статистические данные, акты инспекций церковно-приходских и земских школ, процесс создания частных школ и их деятельность, формулярные списки учителей. Материалы обширного фонда № 180 Саратовской конторы опекунства иностранных поселенцев позволили проследить исполнение колонистами денежных сборов и повинностей, состояние промышленности и сельского хозяйства, промыслов, численность населения. В отчетах конторы представлены состояние церковного имущества, материальное состояние школ и центральных училищ, количество учащихся и др.
Изучены документы канцелярий Саратовского и Самарского губернаторов (ф. 1 и 3). Значительную ценность представляют отчеты губернаторов, журналы губернских по крестьянским делам присутствий, сведения о переселении за границу и другие материалы.
Большой массив документации содержат фонды волостных и сельских правлений, отдельных церквей и учебных заведений. Автором изучены фонды 5-ти волостных и 21-го сельского правлений, хранящиеся в Волгоградском государственном архиве. В первую очередь, это переписка между волостными и сельскими правлениями о предоставлении разнообразных сведений о жизни церковно-приходских школ, общественных сборов и расходов на содержание учителей, духовенства, центральных русских училищ и другие расходы на нужды школы.
Широко привлекались документы и статистические материалы Саратовского и Самарского губернских и уездных земств, отложившиеся в государственных архивах Саратова и Самары. Документы земского делопроизводства — журналы губернских и уездных земских собраний, формулярные списки гласных, а также периодическая печать земских органов — позволили проанализировать деятельность земства в области образования.
В книге использована также периодическая печать на немецком языке, издававшаяся на Волге и за рубежом. Большая часть периодических изданий в полном объеме изучена автором в библиотеке Auslandinstitut в Штутгарте. Особенно ценными являются католический журнал “Klemens”, протестантский “Friedensbote”, издававшиеся в Поволжье и ставшие библиографической редкостью. Также использовались газеты и журналы: “Saratowsche Deutsche Zeitung”, “Deutsche Volkszeitung”, “Wolgadeutsches Schulblatt”, “Deutsche Post aus dem Osten” и др.
В заключение автор выражает свою глубокую признательность работникам всех архивов и библиотек России и Германии, оказавшим большую помощь в подготовке книги. Особая благодарность профессору Кельнского университета А. Каппелеру (ФРГ) за предоставленную возможность работать с источниками и научной литературой на немецком языке в архиве МИД Германии (Бонн), а также в библиотеках Кельна, Дюссельдорфа, Штутгарта.
1 Storch H.Historisch-statistisches Gemälde des Russischen Reiches am Ende des achtzehnten Jahrhunderts. Bd. 1. Riga, 1797. S.39.
2 Такую точку зрения высказывает, в частности А.Каппелер на основе анализа исторических исследований, посвященных отдельным регионам Российского государства. См.: Каппелер А. Мазепинцы, малороссы, хохлы: украинцы в этнической иерархии Российской империи // Россия — Украина: история взаимоотношений / Отв. ред. А.И. Миллер и др. М., 1997. С. 125.
3 См.: Kappeier А. Die deutsche Minderheit im Rahmen des russischen Vielvölkerreiches//Zwischen Reform und Revolution. Die Deutschen an der Wolga. 1860-1917. Essen, 1994. S.16.
3a Russen und Rußland aus deutscher Sicht. 9-17. Jahrhundert. Reihe A. Bd. 1. Wilhelm Fink Verlag. München, 1987.
4 CM.: Busch G.H. Ergänzungen der Materialen zur Geschichte und Statistik des Kirchen und Schulwesens der Ev.-Luth. Gemeinden in Rußland. St. Petersburg. Leipzig, 1867.
5 Ibid. S. 364.
6 См.: Dsime J. Zur Geschichte der deutschen Kolonien an der Wolga // Die Deutschen Ansiedlungen in Rußland. Ihre Geschichte und ihre volkswirtschaftliche Bedeutung für dieVergangenheit und Zukunft. Studien über das russische Kolonisationswesen und über die Herbeizieung fremder Kulturkräfte nach Russland von A. Mattei. Gera. 1866. S. 124-153.
7 См.: Клаус А. Духовенство и школы в наших немецких колониях // Вестник Европы. 1869. № 1,5. (Клаус Александр Августович. Сын органиста из колонии Поволжья. Окончил гимназию в Саратове и поступил на службу в Саратовскую контору опекунства иностранных поселенцев. В 1863 г. переехал в Санкт- Петербург, работал в Министерстве государственных имуществ. В 1871 г. переведен в Министерство почт и телеграфов. В отставку ушел в 1876 г., умер в конце 1870-х годов). См.: Long James. The German Russians A Bibliography of Russian Materials with Introductory Essay, Annotations, and Lokations of Materials in Major American and Soviet Libraries. Santa Barbara, Kalifomia, 1979. S. 21.
8 Клаус А. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. Вып. I. Пг., 1869. (Книга была переведена на немецкий язык, см.: Klaus А. Unsere Kolonien. Odessa, 1887).
9 См.: Клаус А. Духовенство и школы в наших немецких колониях// Вестник Европы. 1869. № 5. С. 260.
10 См.: Велицын АА. Немцы в России. Очерки исторического развития и настоящего положения немецких колоний на юге и востоке России. СПб., 1893.
11 См.: Русский. О народном образовании в немецких поселениях Поволжья // Русский вестник. 1897. № 8, 9, 10.
12 Там же. № 10. С. 190, 192-194.
13 См.: Луппов П. Немецкие начальные школы в России. К вопросу о немецких колониях на русской земле. Пг., 1916. С. 20- 21; О всеобщем обучении в России. Пг., 1917. С. 35, 42-43.
14 См.: Erbes J. Deutsche Volksschule in unseren Wolgakolonien. Saratov, 1906; Büttner H. Die deutschen Kolonien der Wolgabergseite // Deutsche Monatsschrift für Rußland. Reval. 15(28) Januar. 1912. N l.S.53-63; N2. S. 153-157; Geschichte der deutschen Ansiedleran der Wolga seit ihrer Einwanderung nach Rußland bis zur Einführung der allgemeinen Vehrpflicht (1766-1874). Bearbeitet von G.Bauer. Saratow, 1908; Beratz G. Die deutschen Kolonien an der unteren Wolga in ihrer Entstehung und ersten Entwicklung. 1764-1914. Saratov, 1915.
15 Beratz G. Die deutschen Kolonien... S. 287.
16 Дитц Я. История поволжских немцев-колонистов. М., 1997.
17 Там же. С. 331,349.
18 См.: Гросс Э. Автономная Советская социалистическая республика немцев Поволжья. Покровск, 1926; Bartels В. Die Deutschen Bauern in Russland einst und jetzt. M., 1928; Schaufler J. Die Wolgadeutsche Schule einst und jetzt. Engels, 1933.
19 См.: Schiller F.P. Literatur zur Geschichte und Volkskunde der deutschen Kolonien in der Sowjetunion für die Jahre 1764-1926. Pokrowsk, Nemgosisdat, 1927; Губергриц P. Систематический указатель литературы о Немреспублике. 1917-1928: Сб. статей и материалов: Изд-во Госплана АССР немцев Поволжья. Покровск, 1929. С. 472-529.
20 См.: Schmidt D. Studien über die Geschichte der Wolgadeutschen. 1 Teil. Seit der Einwanderung bis zum imperialistischen Weltkrieg. Pokrowsk-Moskau- Charkow. 1930.
21 Там же. С. 238-249, 332-334.
22 Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. Ч. I. Саратов, 1992; Ч.Н. Саратов, 1994; Малиновский Л.В. Немцы в России и на Алтае. Барнаул, 1995; История немцев в России. Барнаул, 1996; Белковец Л.П. "Большой террор” и судьбы немецкой деревни в Сибири (конец 1920-1920-е годы). М., 1995.
23 Герман А.А. Национально-территориальная автономия немцев Поволжья (1918-1941 гг.): Дис. д-ра ист. наук. Саратов, 1995.
24 Лиценбергер О.В. Евангелическо-лютеранская церковь и советское государство (1917-1938): Дис. канд. ист. наук. Саратов, 1997.
25 См.: Очерки истории Саратовского Поволжья. 1855—1894. Т. 2. Ч. II. Саратов, 1996. С. 167-175.
26 Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге: Материалы российско-германской научной конференции. Анапа, 22-26 сентября 1994 г. М., 1995; Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения: Материалы международной научной конференции. Анапа, 20-25 сентября 1995 г. М., 1996; Российские немцы. Историография и источниковедение: Материалы международной научной конференции. Анапа, 4-9 сентября 1996 г. М., 1997.
27 См.: Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге... С. 313-345.
28 Schleuning J. Die Deutschen Kolonien im Wolgagebiet. Stuttgart, 1919; Ders. Aus tieffter Not. Schiksale der deutschen Kolonisten in Rußland. Zweite Auflage. Berlin., 1922; Die deutschen Siedlungsgebiete in Rußland. Würzburg/Main.; Bonwetsch G. Geschichte der deutschen Kolonien an der Wolga. Stuttgart, 1919; Bischof Th. Meyer. Nach Sibirien. Im Dienste der evangelisch-lutherischen Kirche. Dresden und Leipzig. 1927; Stach J. Das Deutschtum in Sibirien, Mittelasien und dem Femen Osten von seinen Anfängen bis die Gegenwart. Verlag von W. Kohlhammer, Stuttgart, 1938.
29 См.: Bonwetsch G. Geschichte der deutschen Kolonien.... S. 79.
30 Woltner M. Das Wolgadeutsche Bildungswesen und die russische Schulpolitik. Von der Begründung der Wolgakolonien bis zur Einführung des gesetzlichen Schulzwang. Leipzig, 1937.
31 См., напр.: Mauch A. Geschichtliches von den deutschen Zentralschulen in Rußland // Heimatbuch der Ostumsiedler. Stuttgart, Kalender 1954. S.62-71.
32 Amburger E. Geschichte des Protestantismus in Rußland. Stuttgart, 1961; Ders. Die Anwerbung ausländischer Fachkräfte für die Wirtschaft Rußlands vom 15. bis ins 19. Jahrhundert. Wiesbaden, 1968; Ders. Fremde und Einheimische im Wirtschafts — und Kulturleben des neuzeitlichen Rußland. Ausgewälte Aufsätze. Herausgegeben von K. Zemack, Wiesbaden, 1982; Schnurr J. Die Kirchen und das Religiöse Leben der Rußlanddeutschen. Evangelischer Teil. Stuttgart, 1978; Katolischer Teil. Stuttgart, 1980 ; Kahle W. Zum Verhältnis von Kirche und Schule in den deutschen Siedlungen an der Wolga bis zum Ausbruch des Ersten Weltkrieges // Zwischen Reform und Revolution. Die Deutschen an der Wolga. 1860-1917. Essen, 1994. S. 224-243; Holger Finze-Michaelsen. Von Graubünden an der Wolga. Pfarrer Johannes Baptista Cattaneo (1745-1831) und seine Zeit. Chur, 1992.
33 Fleischhauer 1. Das Dritte Reich und die Deutschen in der Sowjetunion. Stuttgart, 1983; Ders. Die Deutschen im Zarenreich. Zwei Jahrhunderte deutsch-russische Kulturgemeinschaft. Stuttgart, 1986; Pinkus B. Fleischhauer I. Die Deutschen in der Sowjetunion. Baden- Baden, 1987; Buchsweiler M. Volksdeutsche in der Ukraine am Vorabend und Beginn des Zweiten Weltkrieges-ein Fall doppelter Loyalität? Bleicher, 1984.
34 Aisfeld A. Die Deutschen in Rußland und in der Sowjetunion. Wien, 1985; Kappeler A, Meissner B, Simon G. Die Deutschen im Russischen Reich und im Sowjetstaat, Köln, 1987; Die Russlanddeutschen gestern und heute / Hrsg. B. Meissner, H. Neubauer, A. Aisfeld. Köln, Markus, 1992; Aisfeld A. Die Russland-Deutschen. München, 1992.
35 Dahlmann D. Tuchtenhagen R. (Hg.) Zwischen Reform und Revolution. Die Deutschen an der Wolga. 1860-1917. Essen, 1994.
36 См.: Stricker G. Die Schulen der Wolgadeutschen in der zweiten Hälfte des 19. Jahrhunders. Ein Versuch: Unter besonderer Berücksichtigung katholischer Anstalten // Zwischen Reform und Revolution... S. 244-267.
37 См.: SÜSS W. Entstehung und Entwicklung verschiedener Tüpen von Lehrerbildungsanstalten im Wolga-und Schwarzmeergebiet Rußlands // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Rußlanddeutschen. 5/1995. Klartext. S. 85-104.
38 Schippan M., Striegnitz S. Wolgadeutsche. Geschichte und Gegenwart. Berlin, 1992.
39 Brandes D., Busch M., Pavlovic K. Bibliographie zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. В. 1. Von der Einwanderung bis 1917. Oldenburg, 1994.
40 Long J.W. The German Russians: A Bibliography of Russian Materials with Introductory Essay, Annotations, and Lokations of Materials in Major American and Soviet Libraries. Santa Barbara, California, 1979.
41 Long J.W. From Privileged to Dispossesed. The Volga Germans, 1860-1917. Lincoln & London, 1988.
42 Bourret J.F. Les Allemands de Volga. Histoire culturelle d’une minorité, 1763-1941. Lyon: Presses universitaires de Lyon. Paris: Éd. du C.N.R.S., 1986; Ders. Der Russisch — Unterricht im Wolgadeutschen Schulwesen bis zum Ersten Weltkrieg // Die Deutschen in der UdSSR in Geschichte und Gegenwart. Baden-Baden. 1990. S. 143 — 153.