1.

Я с родиной прощаюсь.
В смятенье чувств клубок.
Я колонистом стану,
Таков судьбы виток.
Душа не принимает,
Я раздражён, смятён.
Но выбор уже сделан,
Пойду таким путём.
 

2.

А вот и город Любек.
Тут ждут и стар, и млад.
Когда нас завербуют,
То в путь как на парад.
И каждый принять волен
Решение своё.
Но буду ль я доволен,
Покажет бытиё.
 

Поэма офицера-колониста Платена.

Клаус А.А. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. Выпуск I. — СПб: Типография В.В. Нусвальта, 1869. – Приложение I, с. 1.

3.

И что меня толкнуло
Пойти на этот путь?
Жизнь очень крутанула,
Прости, не обессудь.
Унижен, обезличен,
Ни денег и не благ.
Хожу босой, как нищий,
И вход закрыт в кабак.
 

4.

Поэтому решился
На этот путь ступить.
И счастье ещё раз
В России пережить.
К вербовщику - пройдохе
Я тут же поспешил.
Сказал, что офицер
И что я - дворянин.
 

5.

Служить готов России,
Царице верным быть.
Отдать сполна все силы
И в званье том прослыть.
И вот решенье принято.
Теперь я - колонист.
Назад дороги нету.
Труби " ab Marsch!", горнист.
 

6.

По восемь шиллингов имел
Для жизни своей в день.
И делал всё, что захотел,
И было мне не лень
Все две недели напролёт
Спокойно созерцать.
Сейчас же вынужден в тоске
На корабле стоять.
 

7.

Идём на Петербург,
А за бортом волна.
И вроде обеспечены
Мы были всем сполна.
Но трудно было плаванье
И ветер дул в лицо.
А деньги быстро кончились
И снова я - никто.
 

8.

Шесть недель болтанки
Нам вывернуло всё.
И страху натерпелись,
И бедно, холодно.
А в завершенье бед
Закончилась еда.
Лишь хлеб заплесневелый
Чуть соли да вода.
 

9.

Настал и счастья миг -
Ораниенбаум увидать.
Мой просветлился лик.
Надолго ли? Как знать?
Целых две недели
Мы по квартирам жили.
Но быстро дни летели,
Снова мы поплыли.
 

10.

А вот и Петербург -
Российская столица.
И предстоит нам тут
Недели три томиться.
По десять крейцеров на нос
Нам щедро выдавали.
Но так бывало уж не раз,
Давали и забирали.
 

11.

Стало грустно, не до смеха.
И в карманах ни гроша.
В чём теперь моя утеха,
Жизнь уж больно дорога.
Где же выход, я не знаю,
В душе и мыслях холод.
Все денежки проедены,
И всё ж остался голод.
 

12.

Сколько всё это продлится?
Уж полно больных и сирых.
Сколько мне ещё томиться
В корабельных тех квартирах?
Об одном молил я Бога,
Он меня ведь не осудит.
"Дай здоровья на дорогу",
Остальное, знаю, будет.
 

13.

Читатель мой, поймёшь ли ты?
О чём тогда я мыслил?
То плата за грехи мои,
Их было много в жизни.
Заставил, всё ж, взглянуть себя
На тяготы иначе.
Довольно раскисать.
А то спугну удачу.
 

14.

Опять мы на воде,
На корабле болтаемся.
О небо! Помоги!
От качки бы избавиться.
А Шлиссельбург вблизи,
Саратов же далёко.
О, жизнь моя, внемли!
Будешь ты нелёгкая.
 

15.

Но нужно дальше плыть
И мало в том иллюзий,
Когда мы в водный порт
Заплыли через шлюзы.
А вот и Новгород.
Да что в нём только толку?
Кошель давно уж пуст,
Сижу я втихомолку.
 

16.

Ещё так плыть водой
Нам тридцать вёрст осталось.
Потом в обозе, на телегах,
Не ведая усталость.
А ночи - на квартирах.
Там вкусная еда.
И каждый к нам уж с миром.
Наивно думал я.
 

17.

Но оказалось зря
Той сказочке поверил.
Нелёгкая стезя
Распахнула двери.
День весь за телегами
Понуро мы шагали.
Сполна все здесь отведали
Грусти и печали.
 

18.

До устали брести -
Утехи в этом мало.
Надеяться и ждать,
Влачить суму устало.
Об отдыхе с тоской
Я грезил, о квартире.
Поспать, отогреться, поесть
Простого хлеба в трактире.
 

19.

Уж к ряду две недели
В обозе мы шагаем.
Болит душа за женщин,
Судьбы своей не знаем.
Уже не счесть больных,
Ни мало и смертей.
И участь эта горькая
Не минует детей.
 

20.

И снова мы в порту,
Где корабли стоят.
Но, несмотря на холод,
Зимовья не сулят.
Лишь приказали нам
На баржи те взойти.
Квартир-то здесь, увы,
Свободных не найти.
 

21.

И возмущался каждый -
Когда же их уймёт.
Не ровен час от холода
Покроет реку лёд.
Но, так или иначе
Мы прибыли в Торжок.
Пора мне закруглиться,
Закончить мой стишок.
 

22.

Но, погоди! Идея!
Мне рано ставить точку.
За рифмой и стишком
Я скоротаю ночку.
Тут вновь пошли роптанья
И просьбы наверх шлют.
Пустить нас на квартиры
И зимний дать приют.
 

23.

И тут нам повезло.
Ответили нам "да".
Несчастье пронесло,
Отпрянула беда.
В деревни развезли,
Где дали нам постой.
Мы кров приобрели
И временный покой.
 

24.

Уж сколь преодолел,
Не передать словами.
Но не ожесточился
От грубости и брани.
Хотя приют мой новый
И выглядел печально,
Отнёсся к нему я
С покорнейшим молчаньем.
 

25.

Узнать хочу скорее,
Как русские живут.
И вижу с удивленьем,
Что всё иначе тут.
Не так они пашут и сеют.
И дурно хозяйство ведут.
А урожай, коль, созреет,
Плохо молотят и жнут.
 

26.

И на земле, действительно,
Тут Божья благодать.
Но вот ума мужичьего
Здесь вам ни дать, ни взять.
Он слабенькую клячу
Впрягает в малый воз,
А груза валит во сто крат,
Надеясь на авось.
 

27.

Тут ветер, дождь и снег
И полно работы.
А Ванька на печи
И никакой заботы.
Пока беда не грянет
И в доме голод и плач,
Лишь тут кричит он матушке:
"Тащи последний калач!"
 

28.

Затем берёт он палку,
И вовсе без прикрас
Молотит, что есть силы,
Уже не в первый раз.
И ведь всего в достатке,
Трудись лишь целый день.
Но, видно, много раньше
Его родилась лень!
 

29.

Луга, поля, леса,
Огромные просторы.
И вдоволь тут всего
Насколько хватит взору.
Одна помеха тут,
Уж больно климат строгий.
И коль одежды мало,
То мёрзнут руки, ноги.
 

30.

Вот вкратце мой рассказ
Об этой стороне.
Теперь об их одежде,
О быте и житье.
Я наблюдал их нравы
Той длинною зимой.
И то, что не соврал я,
Ручаюсь головой.
 

31.

Когда я самый первый раз
Вошёл в тот тёмный дом,
Стонал хозяин, бормоча
Иконе бил поклон.
Поодаль - стар и млад
Мрачнее чёрной тучи.
Зачем им колонист?
Какой я невезучий.
 

32.

Образ батюшки был страшен.
Бородатое лицо.
Взгляд его всегда погашен
И суровое нутро.
Не внушало мне доверья
Ни оно, ни внешний вид.
Я глазам своим не верю -
В исподнем он в избе сидит.
 

33.

Образ жизни не понятен.
Спят - так только на печи.
Наблюдение занятное.
Ну, а мой удел - молчи.
Или вот она, картина.
Мне грозят на кулачках.
Весела , брат, жизнь-кручина
Днём и ночью, и впотьмах.
 

34.

Однажды рано поутру
Мне было не до сна.
Гляжу - стоит хозяин мой,
А рядом с ним - жена.
Глазам своим не верю,
Я просто обомлел.
Стоят в одном исподнем
Перед народом всем.
 

35.

С веретёнами в руках,
От мала до велика.
Вокруг печи сидят,
Огонь блестит в их ликах.
И полно в их жилье
Кур, овец, свиней,
Но некуда ступить
Теперь ноге моей.
 

36.

Да и ведут себя они
Не слишком чистоплотно.
И жить в таких условиях
Не очень-то охотно.
Но выхода не вижу
Я в участи моей.
Когда мороз и стужа,
Мне тёплый дом милей.
 

37.

А потому безропотно
Я время коротаю.
И за житьём - бытиём
Хозяев наблюдаю.
Как старая у печки
Готовит мне обед.
Но в пище этой сирой
Костей и мяса нет.
 

38.

Только квас в нём и пшено,
Гречка да капуста,
А внутри моей утробы
Через час всё пусто.
Стол накрыла нам старушка,
За столом все на подбор.
Кто со смаком, а кто с хрустом.
Тут особый разговор.
 

39.

После этого с трудом
Лезут все на печку.
И сопят там два часа
Так, что гаснет свечка.
Кто проснулся, слазят вниз,
Позёвывая громко.
Иван-батюшка во двор.
Во дворе позёмка.
 

40.

Всё хозяйство у него -
Ни к селу, ни к городу.
А он ходит по двору
И смеётся в бороду.
Наколоть для печки дров,
Дать соломы клячам.
Только было и делов.
Вот и вся задача.
 

41.

Что в Германии едва
Могут сделать два коня,
Тут впрягают одного
И не ведая того,
Что коню нужен овёс,
(У коня на всё свой спрос)
Тут же сеном его кормят,
Про овёс никто не помнит.
 

42.

Здесь вдоволь молока,
Но сыра не едали.
Видно, никогда
Сыроделов не видали.
Что ещё вам рассказать
О мужичьем быте?
Всё поведал, всё сказал.
Ничего не скрыто.
 

43.

На работе не потели,
Потому и жизнь проста.
Ни шелков, ни серебра
Никогда здесь не имели.
Всю одежду изо льна
Шьёт хозяина жена.
Обличьем каждый здесь простак.
Что хозяин, что батрак.
 

44.

Ни сапог нет, ни чулок
И ботинок тоже нету.
Всё из лыка он плетёт.
Называя "лапти" это.
Всё им тут привычно.
Один тулуп на всех.
Ну и жизнь мужичья,
Скажу вам - смех и грех.
 

45.

Они привыкли к холодам,
Им это не впервой.
Хоть одежонка и скромна,
Не надо им другой.
Я ж мёрз нещадно до костей,
Дрожал как лист осенний.
Об этом лучше промолчать
Мне в этом сочиненье.
 

46.

Моё сердце и живот
Замерли от холода.
Съёжился и кошелёк,
Примирился с доводом -
Лучше печки в доме нет.
Но тяжка судьбина,
Оставаться по утрам -
В доме много дыма.
 

47.

Оттого невмоготу -
Дымохода нету.
Печь топилась потому,
Чтоб поспеть к обеду.
И горшочков, и бадеек,
Всякой мелочи другой
Видел я, признаюсь,
Много у хозяйки той.
 

48.

Но ни котла тебе из меди,
Иль из олова, свинца,
Из железной утвари -
Одна сковорода.
Чашки, ложки и тарелки
Сплошь они из дерева.
Грош цена им, я уверен,
Иль у нас два геллера.
 

49.

А окошко в доме том
Махонько - в два стёклышка.
Что с трудом в него заходит
Лучезарно солнышко.
И кровати нету в доме.
Лавка лишь да печка.
В матушкиной ласке тает
Батюшка как свечка.
 

50.

Что творится там на печке,
Умолчу, был уговор.
Но можно догадаться,
Детей то полон двор.
Раз в неделю ходят в баню -
Дело тут привычное.
Приглашать туда заранее.
У русского в обычае.
 

51.

То, что батька не воздал
Хозяйке своей дома,
То он в бане наверстал.
И это мне знакомо.
Что увидел я на днях,
Скажем…, сцену эту.
Промолчу или скажу,
Но только по секрету.
 

52.

Сижу. Фиксирую.
События тех дней.
Гляжу - лежит хозяюшка,
А батюшка на ней.
Что было там, не знаю,
Всего я не видал.
Но то, что знаю точно,
Её он целовал.
 

53.

И было ль там ещё чего,
На то им Бог - судья.
Но что это со мною?
Куда несёт меня?
Не лучше ль их оставить?
Гнетут меня сомненья.
А потому - продолжу
О наших приключеньях.
 

54.

Мы всё ещё лежим
Спокойно на постое.
Но думается мне -
В путь двинемся мы вскоре.
И верно. В одночасье
Звучит команда - марш!
А поутру мы снова
Во чреве наших барж.
 

55.

И Богу помолясь,
Что живы и здоровы,
Полны мы новых сил
И дальше плыть готовы.
Нам хочется быстрей,
Всем очень интересно
Увидеть новый край,
Указанное место.
 

56.

Вот уж и поток шумит
Волги вековечной.
Кострома в упор глядит,
Первый город встречный.
Ставьте ж быстро паруса,
Пусть волна играет.
Земля обетованная
Нас радостно встречает.
 

57.

Мы прошли семь городов,
Мимо проплывая.
В наш Саратов - путь таков.
Цель свою я знаю.
Слободы Покровской
Видим очертанье.
И коль глаза не врут.
Сбудутся желанья.
 

58.

И точно. То Саратов.
И плыть нам два часа.
Конец моим мытарствам.
У цели мы! Ура!
Что вижу по прибытье,
Скажу тебе, мой друг.
Где мой кураж и доблесть?
В глазах один испуг.
 

59.

И это предо мною
Есть град моей мечты?!
А где же здесь ворота?
Ба! Так нет же и стены.
В печали мало проку,
Принял судьбу, как мог.
Пусть будет то, что будет.
Для жизни мне урок.
 

60.

"Смотрите, дети, радуйтесь,
Диковина для вас.
Хотите на рассвете
Увидеть ананас?
Кукурузу, яблоки?
Фиги на ветвях?
Попугаев, зябликов?"
А в глазах их - страх.
 

61.

Перед взором степь кругом,
Дикая, чужая.
Как представить здесь свой дом,
Я, поверь, не знаю.
Но не будем делать мы
Сразу кислой мины.
Не уйти нам от судьбы.
Будем все едины.
 

62.

На лице улыбка,
Но сердце кровью плачет.
А надежда зыбкая.
Ждал, что всё иначе.
Землю и пески
Нам за час раздали.
"Крестьяне здесь нужны.
А мастера - едва ли.
 

63.

Не нужны военные
С дворянскими корнями.
Чиновников?- своих полно.
Все будете крестьяне!"
А сердце рвут сомнения,
И разум ищет истины.
Больных вокруг не счесть,
А многие и при смерти.
 

64.

Я думал так и этак.
В крестьяне? Чёрта с два!
Уже и так довольно
Свалял я дурака!
Но толку что ж ругаться
И милостыни ждать.
Кому не дали пищи,
Готовься голодать.
 

65.

Но кто в труде без лени
Хозяин-созидатель,
Тому воздаст сполна
Господь наш и Создатель.
Итак, за вас, друзья
И братья- колонисты!
Печальна песнь моя
Отныне и во присно.
 

66.

Из доблестного воина
Иду в учителя.
Я вам желаю здравия,
На том привет, друзья!
Укажут вам места,
Теперь вы как один.
Как крепостные все
И путь у всех един.
 

67.

Вот ваш угол, а вот порог.
Добывайте хлеб насущный,
Пока не свалитеся с ног,
Покинув земную пустошь.
А когда освоите всё,
Другие придут заботы.
Вдоволь будет большой нужды,
Мало хлеба и много работы.
 

 Конец.