НАСЛЕДСТВО ПРАДЕДА
История одной семьи из немецкой колонии на Волге
В нашем семейном альбоме много лет хранятся несколько старых фотографий. Это та зримая память о предках, которую сберегла моя бабушка. Самая старая фотография - семьи моего прадеда. Ей больше ста лет.
Мой прадед Андреас Майер с супругой Юлией, детьми и внуком.
Сто лет... Много это или мало? Спросили бы меня об этом 20 лет назад, я бы однозначно ответил: много. Это целый век, столетие. А сегодня, когда мне уже самому 50, я по-другому смотрю на мир. Сто лет - это время, до которого можно дотянуться рукой.
Моя жизнь была не очень щедрой на общение с прямыми предками. И все же из раннего детства остались у меня в памяти светлые воспоминания о двоих из запечатленных на фото: Лидии Андреевне Клейн (она стоит в первом ряду, ей пять лет) и Амалии Андреевне Штайнле (она в третьем ряду слева, ей 17 лет). После отмены комендатуры в начале 1960-х годов они приезжали к нам в гости из Сибири. Тогда и состоялось мое знакомство с бабушками, которые мне, маленькому мальчику, казались очень старенькими.
Родоначальник
Свою родословную наша семья ведет от далекого предка Иоганна Майера, который вместе со своей женой Марией и тремя детьми - Марттиас, Элизабет и Софьей - в 1766 году переселился из "Виттенберга города Фофельгов" в Россию. Вместе с другими колонистами они основали на правом нагорном берегу Волги колонию Драйшпиц, в дальнейшем получившую название Верхняя Добринка. Сегодня это село относится к Камышинскому району Волгоградской области.
Первый предок из рода Майер, чья биография мне более-менее известна, - мой прадед Андрей Давыдович. Он родился в середине XIX столетия. Хотя к этому времени немецкие колонии достигли определенного благосостояния и численность населения в них значительно возросла, смертность среди колонистов была высокой. Мать Андреаса умерла, когда ему исполнилось два месяца. Его отец в скором времени вновь женился. Андреас воспитывался в доме своего деда по материнской линии по фамилии Хайнц.
Немцы в Поволжье в то время жили большими семьями до 30-40 человек. Вот в такой многочисленной семье вырос Андреас, с малолетства познав нелегкий крестьянский труд в поле и помогая взрослым по дому. Он был очень прилежным, трудолюбивым, любознательным, с интересом посещал церковную школу. Мальчик рано понял: если хочешь чего-нибудь добиться в жизни, надо терпеливо и много трудиться. В семье его очень любили, особенно уважительно относился к нему дед.
Построил дом, посадил сад
Семья Хайнц была не очень богатой, поэтому устроить какую-либо протекцию внуку Хайнц-старший не мог. Но все-таки, когда Андреас решил жениться, дед сумел выделить его из семьи.
Сразу после женитьбы на Юлии Штейнле прадед развернул бурную деятельность. На берегу небольшой речки Добринка построил дом, посадил большой плодовый сад. Что там только не росло! Яблоки: анис, мальт, антоновка, апорт; груши, сливы, вишня, кусты смородины, малины, крыжовника. Андреас много внимания уделял садоводству, сад был всегда ухоженным, цветущим, хорошо плодоносил. Яблоки, груши, вишню, сливы летом сушили, зимой варили из них различные блюда. Фрукты использовались в основном для личного потребления и лишь изредка вывозились на близлежащие базары.
После смерти прадеда за садом ухаживали его дети и внуки. Этот сад в немалой степени помог им пережить голод 1921-1922 и 1932-1933 годов. А в период колхозного строительства он стал единственным источником денежных доходов. За работу в колхозе люди денег не получали. Поэтому каждое воскресенье рано утром, взяв в помощники кого-нибудь из детей, бабушка с корзинами фруктов и ягод пешком отправлялась на пристань в Нижнюю Добринку, чтобы у парохода продать плоды сада, а на вырученные деньги купить детям одежду и школьные принадлежности.
Прадед занимался также виноградарством, бахчами. Любая работа спорилась у него в руках. Но основной его деятельностью было хлебопашество. Он специализировался на возделывании пшеницы и проса, так как эти культуры были важным элементом товарного производства. Для внутреннего потребления выращивал рожь, овес, ячмень.
Вырастил детей
Через год после женитьбы у Андреаса и Юлии родился первенец, девочка, которую в честь матери назвали Юлей. Затем появились на свет Анна, Катерина, Марик, Андреас. В 1882 году у них родилась двойня - Амалия и Давыд, затем еще дважды были двойни. Мой дед Георг родился в 1895 году. А последней была дочь Лидия 1900 г.р. По существовавшим тогда деревенским обычаям, каждая семья наряду с фамилией получала прозвище. Прадеда стали называть Хайнц-Майер. От него это прозвище перешло к моему деду и сохранялось за семьей вплоть до депортации 1941 года. Прадеду и деду нравилось это прозвище, оно звучало, как двойная фамилия. А ведь у многих были далеко не безобидные прозвища.
В хозяйстве работы было всегда много. Детей рано приучали к труду. В страдную пору вся семья на целый день уезжала в поле. А младшие дети и новорожденные оставались под присмотром специально нанятой на это время няни. Такая практика была общепринятой.
Однажды няня оказалась не на высоте - по ее недогляду одна из дочерей прадеда, Эмилия, упала с подоконника (на фото она крайняя справа). О случившемся няня никому не сказала. Только мать заметила странность в поведении ребенка. Когда она брала дочь на руки, та начинала громко плакать. Когда же девочку клали в кроватку, она успокаивалась. Родители не могли найти причину такого поведения младенца. И только через несколько дней няня призналась в случившемся. Сразу же обратились к врачам, знахарям, но ни те, ни другие не помогли. В результате ушиба у девочки произошло искривление позвоночника, и она осталась инвалидом на всю жизнь.
Посмотрите на фотографию. Рядом с прадедом, слева от него, стоит его сын и мой дед Георг, а справа - внук прадеда Кремер. Нет ничего удивительного, что Кремер и Георг - одногодки. В то время молодые люди рано выходили замуж или женились. Поэтому дети старших дочерей и сыновей были ровесниками младших братьев и сестер своих родителей.
Наверное, банально звучит утверждение о том, что история повторяется, но это именно так. У Кремера рано умер отец, и Андреас взял его вместе с младшей сестрой Анной в свою семью. Кремер и Георг были очень дружны. Они старались походить друг на друга, одинаково одевались. И судьбы у них в чем-то схожи: оба они отдали кровавую дань своей ужасной эпохе. Кремер погиб в революцию, мой дед был расстрелян в 1938-м.
За океан, в Америку
Судьба семьи прадеда ничем не отличалась от судеб других семей поволжских немцев. Указ от 04.06.1871 об аннуляции всех льгот немецким колонистам, а также введенная с 01.01.1874 обязательная воинская повинность, мобилизация рекрутов для участия в Русско-турецкой войне вызвали недовольство в среде российских немцев, что в свою очередь послужило началом их массовой эмиграции в Америку. Всего в период с 1876 года до начала Первой мировой войны в Америку из России эмигрировало более 100 тысяч немцев. Среди них были дети и внуки моего прадеда.
Первым отправился за океан муж старшей дочери Юлии, Давид Гербель вместе с сыном Готфридом. Затем по брачному контракту уехали две дочери - Катерина и Мариек. Сын Давыд (на фотографии он стоит во втором ряду посередине) эмигрировал с женой и двумя детьми в 1912 году, когда поток отъезжающих был особенно большим. Впрочем, Америка - это отдельная глава в нашей родословной, о которой в двух словах не расскажешь.
Реквизиции и контрибуции
За свою жизнь прадед построил три дома. Первый, возведенный на берегу реки, часто в период весеннего половодья затапливало, что доставляло много хлопот. Поэтому второй дом он расположил подальше от воды. Третий прадед построил перед началом Первой мировой войны. Предвоенные годы были урожайными. В 1913 году обвальный урожай в хозяйстве дало просо. Удачно продав его и скопив к тому времени некий капитал, прадед рядом со старым домом поставил новый - большой, красивый, удобный из дикого камня, сложенного на глине. Снаружи стены были обшиты досками, крыша крыта тесом. Прежнее жилье стало использоваться как летняя кухня. Напротив дома возвышался большой деревянный амбар. Да и все остальные надворные постройки большей частью были деревянными. Казалось, жизнь удалась, надежды сбылись по самому крупному счету. Прадед достиг того, что должен сделать в жизни каждый мужчина: построил дом, посадил сад, вырастил детей. Все у него было, чтобы достойно встретить старость. Но жизнь придумала новый сценарий. Февральская и Октябрьская революции 1917 года перевернули весь уклад и образ жизни России. В годы революции и Гражданской войны прадеду в полной мере довелось испытать на себе всевозможные реквизиции, контрибуции, продразверстку. Словом, всю политику военного коммунизма, разорившего его крепкое хозяйство.
А неким общим знаменателем, связующим все события того времени, стал голод. Зимой 1922 года в нищете умер мой прадед Андреас. Его жена не пережила голод 1933 года.
Компромисс
В период коллективизации, когда начался процесс раскулачивания, в число хозяйств, подлежащих ликвидации по селу Дрейшпиц, попали и Хайнц-Майер. Но доброе имя прадеда спасло семью. В самый последний момент, когда вопрос, казалось, уже был решен, один из присутствующих на собрании попросил слова. Он призвал новую власть быть принципиальной и честной до конца. Сказал: все мы прекрасно помним, что Андреас Майер был сиротой, строительство своего хозяйства начал с нуля. Все, что он достиг в жизни, добыто упорным честным трудом.
Справедливости ради нужно отметить: в то смутное время здравый смысл иногда побеждал влияние толпы.
Собрание пришло к компромиссу, решив, что дед одним из первых должен добровольно вступить в колхоз, отдать туда всю живность и хозяйственные постройки. Помимо этого 2/3 огородных угодий семьи также должны были отойти к колхозным землям. Таким образом, не избежав частичного раскулачивания, семья все же избежала репрессий. Ведь первоначально предлагалось полностью ликвидировать хозяйство деда и выселить из села семью.
Впрочем, вернемся к фотографии - с нее смотрят на нас лица давно ушедших предков. Они были обычными людьми, в тишине и безвестности провели они свое земное существование. Терпеливо и безропотно перенесли все несчастья, выпавшие на их долю. Их жизнь - ясная и мудрая программа человечности - была всегда любопытна и поучительна для меня. И, думаю, будет интересна моим потомкам.
Контакт-шанс, 2008, № 24-25