Geschichte der Wolgadeutschen

ИОСИФ CТАЛИН — ЛАВРЕНТИЮ БЕРИИ:

«ИХ НАДО ДЕПОРТИРОВАТЬ...»


Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать...»: Документы, факты, комментарии / Вступ. ст., сост., послесл. Н. Бугай. — М.: Дружба народов. 1992,—288 с.: ил.

ISBN 5-285-00049-1

В сборник включены ранее засекреченные материалы НКВД и НКГБ СССР, сухо и бесстрастно фиксировавшие наиболее драматические страницы в истории нашей страны — насильственное выселение отдельных групп населения и целых народов с мест их исконного проживания (депортация). И.В. Сталин, Л.П. Берия пытались таким путем ослабить напряженность межнациональных отношений, возникшую в результате их собственных просчетов и ошибок.


ЧТО ЭТО БЫЛО?

Резкое обострение межнациональных отношений в нашей сегодняшней жизни имеет свою предысторию, уходящую корнями в первые десятилетия существования Советского государства. Только на основании глубокого и всестороннего изучения этой проблемы возможно устранение имевшихся ошибок, перегибов в сфере национальной политики, дальнейшее расширение федеративных связей, укрепление дружбы между народами.

В предлагаемой книге-хронике ставится цель проанализировать ход и последствия вынужденной миграции миллионов советских граждан в 1930—1950-х гг., показать подход партийного и государственного руководства страны (прежде всего И.В. Сталина и Л.П. Берии) к депортации как средству урегулирования межнациональных конфликтов, «исправления» собственных ошибок, пресечения любых проявлений недовольства антидемократическим, тоталитарным режимом.

Официальные документы Совета Народных Комиссаров, Президиума Верховного Совета СССР, Народных комиссариатов внутренних дел и государственной безопасности СССР, легшие в основу настоящей книги, объясняют причины депортаций действиями защитного свойства на проявления бандитизма, поддержку фашистского режима, принадлежность к нации, с которой ведется или будет вестись война, и др. В правительственных актах даже не предпринимались попытки дать ответ на вопросы, почему отдельные группы тех или иных народов выступали против советской власти, что лежало в основе их недовольства и как можно было бы избежать подобных эксцессов в будущем.

Ответы на все эти вопросы не могут быть однозначны и просты. В первую очередь их следует искать в длительном сохранении чрезвычайных методов управления обществом, преуменьшении и сведении на нет роли советов, насаждении под видом федерации жесткого, централизованного государства, недовольстве трудящихся мерами по переводу мелкотоварного крестьянского хозяйства на социалистические рельсы, обобществлением скота и орудий сельскохозяйственного производства, фальши официальной пропаганды, пренебрежительном отношении к религии, национальным традициям и т. д. Значительная часть этих причин была названа в телеграмме, направленной в местные и центральные правительственные органы руководителем объединенных «абреческих отрядов» (так в документе) в Чечено-Ингушской АССР X. Исраиловым. Предлагая мир и объявляя о желании сложить оружие, Исраилов стремился одновременно объяснить, почему они ведут борьбу. Однако на это послание тогда никто не обратил внимания.

И.В. Сталин, провозгласив еще в двадцатых годах одним из принципов осуществления национальной политики лишь «обязательное соблюдение видимого интернационализма», последовательно проводил его в жизнь. В ходе реализации этой политики приобретался опыт, совершенствовались формы и методы ее осуществления, изменялись количественные характеристики (от переселения небольших групп до депортации целых народов), заметно расширялась география.

Депортация как мера, предполагавшая изгнание, ссылку определенной группы людей или народа, заметно эволюционировала в представлениях Сталина. Из средства «разгрузки» этнической напряженности она постепенно превращается в могучий рычаг урегулирования межнациональных конфликтов. Безусловно, в то время мало кто задумывался над тем ущербом, который могли принести депортации дружбе народов, их политическим настроениям, национальному сознанию.

Карательные органы нельзя упрекнуть в том, что акции по депортации проводились стихийно и не были подкреплены юридически. Наоборот, по каждой из них принимались специальные решения правительства, составлялись планы, выделялись средства, обеспечивалась секретность проводимых мероприятий и т. д. Все принимаемые в этой связи постановления правительства, конечно же, противоречили положениям Конституций СССР, РСФСР, союзных республик, провозглашавших равноправие граждан независимо от их национальности, неприкосновенность личности, жилища. Игнорировалась статья союзной Конституции, согласно которой законодательная власть осуществляется исключительно ее Верховным Советом. Документы свидетельствуют о том, как и кем принимались решения о депортации народов, которые зачастую не имели названия «закон». Превыше всего здесь ставилась воля «верховного законодателя» — Сталина.

Первыми, кого затронула депортация, явились поляки пограничных районов Украинской ССР. 28 апреля 1936 г. было подписано постановление Совета Народных Комиссаров № 776-120 о переселении их в Казахстан. Как «неблагонадежный элемент» из пограничной зоны убыли 35 820 поляков, из них 35739 человек переселены в Казахскую ССР, остальные мелкими группами по областям Российской Федерации. 1936 г. явился лишь началом мытарств поляков по бескрайним просторам России. Всего же без суда, следствия и даже письменного обвинения было депор-тировано около 10% населения западных районов Украинской и Белорусской ССР[1].

В декабре 1939 г. советское правительство утвердило «Положение о спецпоселении и трудовом устройстве «осадников», выселенных из западных областей УССР и БССР». Для этого по указу наркома внутренних дел Л. П. Берии выделялось 55 железнодорожных вагонов. Положение разъясняло подробно, где расселить «осадников» и чем их занять. «Осадники» размещаются, — читаем в документе, — в районах лесных разработок Наркомлеса СССР». Среди них были названы Кировская, Вологодская, Пермская, Новосибирская, Свердловская, Омская области, Красноярский, Алтайский края и Коми АССР.

Под категорию «осадников» в первую очередь попали бывшие военнослужащие польской армии, чины полиции и администрации бывших польских территорий. По данным НКВД СССР на начало 1941 г. в двадцати областях и краях страны проживало 131938 (по другим сведениям 137351) депортированных «лесников» и «осадников», из которых поляков — 109223 человека. Всего же к этому времени из западных областей СССР вынуждены были мигрировать 243 106 человек (среди них старше 18 лет — 62702). В Архангельской области было расселено 40 000, Иркутской — 11 000[2], Свердловской — 13 600, Молотовской — 9142, Вологодской — 16 000, Красноярском крае — 9243, Алтайском крае — 6047, в лагерях Казахстана — 46 547 человек.

Одновременно принимались меры по «разгрузке» территорий западных районов и от других народов. Из Волыни в Польшу и Германию переехали 43 тыс. немцев[3]. Некоторое время спустя началось переселение кулаков, которые заметно пополнили число депортированных.

Общее руководство на новых местах поселений сосредоточивалось в комендатурах, которые выступали в качестве судебных и распорядительных органов.

В 1937—1938 гг. насильственной миграции подверглись и отдельные группы немецкого населения. Как шпионы были выселены все немцы-протестанты деревни Хальбштат Запорожской области, которым удалось благодаря помощи единоверцев-меннонитов выжить в условиях голода 1933 г.

Накануне войны в соответствии с постановлением ЦИК и СНК № 103-1127 от 17 июля 1937 г. как «неблагонадежный элемент» из пограничных с Афганистаном и Ираном зон было выселено около 800 человек разных национальностей.

Драматически сложилась и судьба сорён-сарам (букв.: советский человек), как нередко называют советских корейцев на земле предков. Японские захватчики переселили корейское население из приграничных с Советским Союзом районов в глубь полуострова. Правительство СССР предприняло аналогичную акцию по отношению к советским корейцам. Японский историк Харуки Вада на основании документов архива МИД Японии приводит сведения о переселении сорён-сарам в республики Средней Азии. В августе 1937 г. Сталин в беседе с руководителем НКВД восточных районов страны генералом Г. С. Люшковым высказал соображения «об усилении миграции корейцев». Глава Советского государства, как отмечается в документах, «не доверял корейцам, пока они живут в пограничной зоне, считая, что между ними и посылаемыми японцами шпионами корейской национальности могут быть установлены тесные связи». Г. С. Люшков был снабжен необходимыми инструкциями. Прямым руководством к действию служили постановления СНК СССР от 5 сентября «О порядке расчетов с переселяемыми в Казахскую и Узбекскую ССР корейцами» и 7 октября «О смете расходов по переселению второй очереди корейцев из Дальневосточного края». В два приема 171 781 корейцев были выселены в Казахстан (36000 семей) и Узбекистан (16272 семей). Незначительное их число было размещено и в областях РСФСР. Вскоре их ряды пополнили 1833 корейца из Астрахани. В 1945 г. были выселены 25 русских и корейцев из Москвы, 1500 — из Ухты, 1027 —из Тульской области, 700 — из Охотска и Камчатки: всего — более 173 тыс. чел.>

Долгое время ведомственные инстанции НКВД СССР не могли разобраться с вопросом: к какой категории относить корейцев — «спецпоселенцев» или «переселенных в порядке предупредительных мер по очищению приграничных с Японией районов». Вопрос носил принципиальный характер, т. к. от его решения зависел режим проживания. В результате долгих дискуссий был издан указ 2 июля 1945 г. о постановке их на учет как «спецпоселенцев», что привело к ужесточению режима проживания. В районах депортации создавались спецкомендатуры.

Первые неудачи Красной Армии в войне с фашистской Германией содействовали обострению политической ситуации во многих районах страны, некоторой дестабилизации в межнациональных отношениях. Сказывались здесь и результаты целенаправленной пропагандистской деятельности противника, которая имела цель посеять вражду, недоверие меж нациями и народностями страны. Правительство прибегает к новым акциям по депортации для снятия напряженности и урегулирования назревавших конфликтов. Теперь вынужденной миграции подвергались не отдельные группы населения той или другой национальности, а целые народы. Меры по пресечению приобретали непрерывный характер. Альтернативы этим акциям не вырабатывались.

12 августа 1941 г. принято совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 2060-935с, на основании которого 23 августа был опубликован указ «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья»[4]. О готовящейся акции жители Республики немцев Поволжья знали заранее. Председатель Совета села «Рассвет» Ольховского района Э.Ф. Дайнес вспоминает: «В июне нас вызвали в... райисполком и упредили о том, что все немецкое население будет выслано в такие же колхозы и села. Куда мы должны были переселяться, пока не сообщалось...»[5] Последнее было сообщено в письме Л. П. Берии в УНКВД Республики немцев Поволжья. «Их надо расселить, — писал нарком, — городских — в городах, сельских — через доселение целых колхозов и в существующие колхозы и совхозы». Предписывалось также «начать отправку эшелонов с немцами 3 сентября 1941 г.».

В сведениях о депортации немцев указывается, что к концу октября 1941 г. было выселено 856 168 человек из 873578 подлежащих выселению по «государственному заданию». Всего же в 1941—1942 гг. переселено 1209430 немцев. Значительная часть из них была размещена в Казахской ССР (444 005 человек).

Переселение и адаптация немцев в новых местах проживания проходили в тяжелейших условиях. Средств, выделенных для этих целей советским правительством (3,5 млн. руб., 1680 т муки, 60 т сахара, 3500 пар обуви и т. д.) не хватало, да и то, что выделялось, не всегда рачительно использовалось и зачастую из-за махинаций просто не попадало по назначению.

Вероломным нападением гитлеровской Германии на СССР был прерван и мирный труд карачаевского народа. На фронт ушли карачаевцы 24-х национальных аулов. Те, кто остался в тылу, также вкладывали свой труд в победу над врагом, работали на строительстве оборонительных сооружений, занимались сбором денежных средств и вещей для фронта. В автономной области было собрано более 6 млн. рублей на строительство авиаэскадрильи «Северо-Кавказский комсомолец». Поступления в фонд обороны от жителей Карачая и Черкесии составили за 1941—1943 гг. 52 млн. рублей[6].

В середине августа 1942 г. на территорию области вступили гитлеровские войска. Уже в первый период оккупации область понесла значительный ущерб в людских и материальных ресурсах. Были замучены и расстреляны многие русские, карачаевцы, осетины, абазины и др. Уничтожено 150 тыс. голов скота, разрушены промышленные предприятия, превращены в конюшня школы.

В это трудное время перешли к активным действиям антисоветские элементы, формировавшиеся в повстанческие группы и дестабилизировавшие обстановку в тылу Красной Армии. Лучше всего положение характеризовали сами карачаевцы. По их данным, на территории области активно действовало несколько повстанческих групп, во главе которых стояли лица, окончившие немецкие разведшколы. Имея такую опору, гитлеровское командование прибегало к созданию национальных по-литических институтов типа «Карачаевского национального комитета» для поддержания оккупационного режима. Этого оказалось достаточно для обоснования причин депортации всего карачаевского народа.

Депортация карачаевцев проводилась в несколько этапов. В ответ на действия бандповстанцев появилась директива НКВД СССР и Прокуратуры СССР № 52-6927 от 15 апреля 1943 г., по которой были определены к выселению 477 семей бандглаварей (573 человека). Однако в связи с тем, что «67 бандглаварей обратились с повинной в советские органы власти, численность семей, подлежащих депортации, была сокращена до 110 (472 человека)». 9 августа 1943 г. они были выселены за пределы автономной области.

В последующем эта мера распространена на весь карачаевский народ. По данным НКВД СССР 62 842 карачаевца на основании указа Президиума Верховного Совета СССР № 115-13 от 12 октября 1943 г. и постановления СНК СССР № 1118-342сс от 14 октября 1943 г. должны быть переселены в Казахскую и Киргизскую ССР. Как отмечалось в докладе управления НКВД по Ставропольскому краю на имя заместителя наркома внутренних дел СССР С. Н. Круглова, в ноябре 1943 г. из Карачаевской автономной области было депортировано 68 938 человек (14774 семьи).

Автономная область как национально-государственное образование прекратила свое существование. Ее территория была разделена между соседними областями и республиками. Высокогорная часть (северные склоны Главного Кавказского хребта) вошла в состав Душетского и Казбегского районов Грузинской ССР. Орган Тебердинского райкома компартии — газета «Гантпади» 4 ноября 1944 г. писала: «К Грузинской советской социалистической республике присоединен вновь образованный Тебердинский район с центром в Микояне. За освобождение от фашистской тирании и господства мы обязаны великому Сталину и лучшему боевому соратнику тов. Берии».

На основании приказа ГКО № 0741 от 3 марта 1944 г. в восточные районы страны были переселены все воины карачаевской национальности, затем туда же прибыли как спецпоселенцы все карачаевцы, проживавшие в соседних с бывшей автономной областью районах.

В ответах на поправки к резолюции XII съезда РКП (б) 25 апреля 1923 г. относительно калмыков Сталин писал: «Стоит допустить маленькую ошибку в отношении маленькой области калмыков, которые связаны с Тибетом и Китаем, и это отзовется гораздо хуже на нашей работе, чем ошибка в отношении Украины»[7]. А двадцать лет спустя обвинение калмыцкого народа в поголовном сотрудничестве с гитлеровцами, основанное на якобы имевшем место факте сдачи в плен 110-й Калмыцкой кавалерийской дивизии, отдельных проявлениях бандитизма и предательства, взятых без учета конкретной обстановки военного времени, явилось поводом к ликвидации Калмыцкой АССР указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 г. На следующий же день было принято постановление СНК СССР № 1432-425 за подписью В. М. Молотова о депортации калмыков в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области. 91 919 калмыков вынуждены были мигрировать в восточные районы страны. Значительную часть из них составляли старики и дети.

Многие из депортированных калмыков не смогли перенести тягот и лишений переезда. По сводкам отдела спецпоселений (ОСП) НКВД СССР, на учете в 1950 г. численность лишь 77 943 переселенца-калмыка, включая и родившихся уже в годы депортации. По данным ОСП ГУЛАГа НКВД СССР, на начало февраля 1944 г. калмыки были расселены: в Новосибирской области— 16436, Томской области — 1848, Красноярском крае — 24998, Алтайском крае — 22212, Казахской ССР — 2268 человек. Всего — 92983 человека.

11 марта 1944 г. СНК СССР издал распоряжение № 5475 о выселении калмыков из Ростовской области R Омскую. Затем переселению подверглись калмыки Астраханской области, а согласно приказу НКВД СССР от 15 апреля 1944 г. за подписью Л. П. Берии на восток последовали 1178 калмыков из Сталинградской области. Продолжали поступать на восток и калмыки, демобилизованные из Красной Армии. К маю 1944 г. в Новосибирскую область «прибыли 242 калмыка, бывших офицеров и красноармейцев, которые трудоустроены в совхозах (114 человек), на заводе (42 человека) и в других сферах». Всего же в области проживало 5111 демобилизованных из Красной Армии калмыков.

Те же причины служили предлогом выселения чеченцев, ингушей и балкарцев в 1944 г. В ноябре 1943 г. заместитель наркома внутренних дел СССР В. В. Чернышев провел расширенное совещание начальников УНКВД Алтайского, Красноярского краев, Омской и Новосибирской областей, где решались вопросы о количестве намечавшихся переселенцев и районах их размещения. Для поддержания порядка в местах проживания новых контингентов учреждались 145 районных и 375 поселковых спецкомендатур с 1358 сотрудниками. 15 февраля 1944 г. начальник ГУЛАГа НКВД СССР В. Наседкин и нарком внутренних дел Казахской ССР Н. К. Богданов обратились к Берии за помощью в укомплектовании спецкомендатур необходимыми кадрами, просили, «кроме использования сотрудников Казахского НКВД, командировать дополнительно 200 человек, так как предстоит большая работа по приему 408 500 человек в Казахской и 103 300 спецпоселенцев в Киргизской ССР».

31 января 1944 г. ГКО принял постановление за № 5073 о выселении чеченцев и ингушей в Казахскую и Киргизскую ССР. 21 февраля последовал указ НКВД СССР № 00193 о переселении нового контингента. Знали ли о готовящемся переселении в автономной республике? Безусловно, да, во всяком случае руководящие партийные и советские работники были в курсе дел, да и не только работники ЧИ АССР. Нарком внутренних дел Дагестанской АССР Р. Маркарян в докладе на имя Л. П. Берии от 5 января 1944 г. сообщал, что еще в декабре 1943 г. начальник Орджоникидзевской железной дороги на встрече с председателем Верховного Совета Дагестанской АССР и сотрудниками обкома ВКП(б) уведомил их «о предстоящем выселении чеченцев и ингушей, отметив, что для этой цели прибывают 40 железнодорожных эшелонов и 6000 автомашин».

20 февраля 1944 г. Л. П. Берия совместно с комиссарами госбезопасности Б.З. Кобуловым и И.А. Серовым, начальником канцелярии НКВД СССР С.С. Мамуловым и другими прибыли в Грозный, где возглавили операцию по переселению. В так называемый «период первых эшелонов» были депортированы 310630 чеченцев, 81 100 ингушей, в основном жителей равнинных и относительно доступных горных районов. Совместно с ними выселены: 80 аварцев, 27 кумыков, 6 осетин, 2 лакца, 1 лезгин, 14 кабардинцев, 4 азербайджанца, 4 еврея, 1 ногаец, 1 даргинец. Затем численность депортируемых возросла до 478 479 человек. Многие из чеченцев и ингушей были устроены на проживание также в Ярославской, Ивановской, Костромской и других областях центра РСФСР. В 1944 г. на восток прибывали одна за другой группы чеченцев из Красной Армии. Чечено-Ингушская АССР прекратила свое существование.

5 марта 1944 г. принято постановление ГКО № 5309 о выселении балкарцев из Кабардино-Балкарской АССР. НКВД СССР намеревался отправить в Казахскую ССР — 25 тыс. человек, в Киргизскую ССР — 15 тыс. человек. По предварительным прикидкам предполагалось выселение 32 887 человек. Однако в телеграмме начальника ОСП НКВД СССР от 13 марта 1944 г. отмечалось, что среди прибывших к этому времени 369791 переселенца было 37044 балкарца.

В мае — июне 1944 г., как отмечалось в телеграмме генерала Б.З. Кобулова из Нальчика на имя Берии и наркома госбезопасности В. Н. Меркулова, на основании приказа НКВД СССР и НКГБ СССР № 00620/00190 от 25 мая 1944 г. выполнялся план депортации семей активных немецких пособников, предателей, изменников и т. д., действовавших на территории Кабардинской АССР. 20 июля 1944 г. переселению подверглись 2412 человек, фактически же переселены 1672 кабардинца.

В сложной обстановке развивались события в Крымской АССР. Активные действия националистических элементов способствовали тому, что в годы войны многие из крымских татар оказались на службе у врага, выступали в его поддержку, хотя значительная часть татарского населения лояльно относилась к Советской власти. Мер, направленных на предотвращение враждебных действий националистов, по оценкам правительственных служб, оказалось недостаточно, и 11 мая 1944 г. Государственный Комитет Обороны принял постановление № 5859сс о выселении крымских татар. Руководителями операции назначались комиссары госбезопасности Б.З. Кобулов и И.А. Серов.

20 мая они докладывали Берии: «...Начатая с Вашим указанием 18 мая с. г. операция по выселению крымских татар закончилась сегодня 20 мая в 16 часов. Выселены 180014 человек, погружены в 67 эшелонов, из которых 63 эшелона численностью 173 287 человек отправлены к месту назначения, остальные 4 эшелона будут отправлены сегодня». Далее также сообщалось: «Кроме того, райвоенкоматами Крыма мобилизованы 6000 татар призывного возраста, которые по нарядам Главупрформ Красной Армии направляются в Гурьев, Рыбинск, Куйбышев. Из числа направлявшихся по Вашим указаниям в распоряжение треста «Москвуголь» 8000 спецпоселенцев 5000 человек также составляют татары. Всего же из Крымской АССР вывезено 191 044 лица татарской национальности». Руководители операции отметили в своем отчете, что в ходе выселения были арестованы 1137 «антисоветских элементов», а всего — 5989 человек. Было изъято 10 минометов, 173 пулемета, 192 автомата, 2650 винтовок, 46 603 кг боеприпасов.

Крымские татары переселялись в Казахскую и Узбекскую ССР, отдельные области Российской Федерации. Переселение проходило в тяжелейших условиях. Среди спецпоселенцев из Крыма в 1944—1945 гг. погибло 44887 человек, т.е. смертность составляла 19,6%.

Одного подозрения в сочувствии Турции хватило для принятия постановления ГКО № 6279сс от 31 июля 1944 г. о выселении турок, курдов, хемшинов (хемшилов) из пограничных округов. Как отмечалось в документах ОСП НКВД СССР, 46516 месхетинских турок, а с ними 29505 человек, «приписанных» к другим национальностям, были депортированы в восточные районы страны. Из них: в Узбекскую ССР — 55 тыс. человек, в Казахскую ССР — 29,5 тыс. человек, в Киргизскую ССР—11 тыс. человек, а всего по трем республикам подлежали расселению 96 тыс. человек, в том числе 65 767 детей до 16 лет.

По воспоминаниям очевидцев, в годы войны турки-месхетинцы строго соблюдали государственную дисциплину, участвовали в строительстве той железной дороги (Боржоми — Вале), по которой им потом пришлось уезжать. Многие брали с собой труды Сталина и среди них его брошюру «Марксизм и национальный вопрос». Поразительна доверчивость попавшего под тяжелое подозрение народа. Документы свидетельствуют о том, что многие расценивали эту акцию как меру спасения: «Мол, может быть, с Турцией будем воевать, и Сталин хочет оградить от войны мирное население...»

Долгий путь следования, трудные условия проживания привели к тому, что среди турок-месхетинцев, курдов, хемшинов число умерших, как отмечалось в сводке ОСП КНКВД СССР, составило 14895 человек. Тяжело проходило и трудоустройство переселявшихся. 220 селений, из которых депортировались турки, курды, хемшины, были заняты грузинским крестьянством. Немало было нарушений законности в продаже жилого фонда, принадлежавшего депортированным.

Кроме уже названных, депортации подвергались и другие народы. В 1941 г. переселено 31 699 жителей Молдавской ССР, отнесенных к кулакам и враждебно настроенным элементам, 8374 человека из Черновцов, 3767 человек из Измаильской области. В Казахстан из Львовской, Ровенской, Тарноградской областей УССР прибыли 636 семей (2291 человек) участников украинских националистических организаций. К весне 1945 г. в подобных формированиях, по данным КГБ СССР, насчитывалось до 90 тыс. человек[8]. Многие из них были в 1945 г. депортированы в Коми АССР (3608 человек), Удмуртскую АССР (1727 человек), Красноярский край (2060 человек), Архангельскую (4773 человека), Иркутскую (575 человек), Молотовскую (5464 человека), Тюменскую (290 человек), Кировскую (1249 человек) области. Всего же с 1944 по 1951 г. из западных областей Украины выселены 65 906 семей (203 662 человека) членов Организации украинских националистов, Украинской повстанческой армии. Отбыв сроки наказания, многие из них вернулись домой.

Драматическими оказались и судьбы прибалтийских народов. Депортации коснулись не только эстонцев, латышей, литовцев, как основных этносов данного региона, но и немцев, финнов, поляков, русских и др. Сложность восстановления Советской власти в Прибалтике, сопровождавшегося вооруженным сопротивлением отдельных групп населения, заметно расширили контингент депортируемых. Акции по депортации из Прибалтики в целом были более жесткими, а меры ее практического осуществления (перевозка, организация питания, медицинского обслуживания и т. п.) мало чем отличались от проведения ранее имевшего место переселения поляков. Правительства прибалтийских республик были не в состоянии своими силами решить задачи по стабилизации обстановки. Следовали одно за другим обращения в центральные, органы власти, следствием которых было проведение депортации больших групп населения, в первую очередь антисоветских элементов, бывших жандармов, полицаев, офицеров, помещиков и фабрикантов. Их переселили уже в 1941 г. (39395 человек)[9]. К ноябрю 1941 г. из Прибалтики, Молдавии, Украины, Белоруссии было переселено 88097 человек.

Вслед за татарами на основании постановления ГКО № 5984сс от 2 июня 1944 г. в республики Средней Азии и области РСФСР из Крыма было выселено 15040 греков, 12422 болгарина, 9621 армянин, 1119 немцев, итальянцев и румын, 105 турок, 16 иранцев и др. (всего 41 854 человека).

Всего к концу 1945 г. на спецпоселении, по данным НКВД СССР, было 967 085 семей в количестве 2 342 506 человек.

Акции по депортации продолжались и во второй половине сороковых годов. С 1945 по 1949 г. были депортированы 38911 латышей, 80189 литовцев, 19237 эстонцев. В июне 1949 г. из Грузии выселена еще 981 семья (4671 человек) греков. Все они направлены в Казахскую ССР. В Алтайский край выселено 15485 дашнаков. За 1949 г. из районов Закавказья и Черноморского побережья было депортировано 57 680 человек. На основании постановления Совета Министров СССР № 727-269сс от 21 февраля 1950 г. из Грузинской ССР выслано в республики Средней Азии 767 иранцев. Туда же переселены 2795 лиц, подозреваемых в участии в басмаческом движении. Всего к концу сороковых годов депортировано более 3 млн. человек разных национальностей. В начале следующего десятилетия поток депортируемых сокращается.

Депортации наносили заметный ущерб экономике страны: приостанавливалась работа многих предприятий, приходили в запустение целые сельскохозяйственные районы, утрачивались традиции отгонного животноводства, террасного земледелия и т. д. Коренному изменению подверглась психология депортированных народов, их отношение к социалистическому строю, рушились интернациональные связи. На 1953 г. численность депортируемых сократилась до 2819776 человек, из них детей до 16 лет — 884057. В этом году было освобождено из спецпоселений 1 807 305 человек. Эта работа проводилась правительственными органами вплоть до 1957 г. Была восстановлена государственность многих народов, однако проблемы устройства отдельных из них (немцев, турок-месхетинцев, крымских татар и др.) не были решены.

Бесспорно, среди депортированных были и активные борцы против Советской власти, участники бандитских формирований, однако наличие их не должно ставиться в вину всему народу. Память о преступных насильственных действиях сталинского режима по отношению к миллионам людей разных национальностей до сих пор отягощает национальные отношения в нашей стране, служит одной из причин взаимного недоверия. Выяснение исторической истины сегодня как никогда имеет важное политическое, моральное значение.

Правда о преступлениях прошлого — одна из гарантий, что подобное не повторится в настоящем и будущем. Правда эта нужна для того, чтобы живущие сегодня ужаснулись, сказали решительное «нет!» любому насилию.

В предлагаемой читателю книге приводятся документы высших органов государственной власти и управления СССР, часть из них взята из так называемой «Особой папки Сталина», в которую по указанию руководства канцелярии НКВД СССР откладывался один из экземпляров распоряжений по этой проблеме. Воспроизводимые документы дают возможность прежде всего говорить о механизме осуществления акций по депортации. Как и всякие аппаратные: источники, они далеко не безупречны. За скобками зачастую оставались страдания миллионов людей, в том числе женщин, детей, стариков, неделями ехавших в переполненных вагонах, без воды и пищи, умирающих от тифа и других болезней. Возможно, нужно сделать скидку и на достоверность цифровых данных, однако в целом они дают верные представления о динамике депортационных процессов, их временных и национальных границах, количестве погибших и т. д.

Документы, приводимые в книге, помогут читателям самостоятельно разобраться в этой сложной проблеме, избежать неверного ее толкования и искажения и, возможно, в какой-то мере будут содействовать восстановлению конституционных прав и гарантий подвергшихся депортации народов.


ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Книга прочитана. Читатель познакомился с ценными, а порой и уникальными документами из истории Советского государства, раскрывающими «кухню» проведения одного из направлений национальной политики в 1930—1950-е годы — депортации народов.

Если попытаться ответить на вопрос — обрела ли своего исследователя эта трудная эпоха в жизни страны, — то, наверное, можно сказать, что в определенной степени обретает[10]. Однако в одночасье решить столь многогранную проблему, имеющую не только научный, но и политический характер, невозможно. Теперь уже известно, что спецпоселению, принудительному выселению и т. д. подвергались представители более сорока народов СССР. Многие из них были переселены полностью. В 1930-1950-е годы покинули места своего исконного проживания около 3,5 млн. человек. По разным весям разбросала их судьба. Значительная часть из переселенных погибла. Многие через долгие годы вернулись в места своего прежнего обитания, начиная устраивать свою жизнь наново.

Осуждая полностью предпринимаемые Сталиным и Берией акции, в книге одновременно предпринята попытка избежать и ошибочных представлений о том, что судьбы всех народов развивались по одной схеме. Какими разными были народы, их место и роль в структуре межнациональных отношений, так и по-разному толковались официальными ведомствами и причины депортации: одни — по превентивным признакам (немцы, корейцы, турки-месхетинцы, курды, хемшины, лазы, греки, финны), другие — за участие в «повстанческом движении» против советской власти (народы Северного Кавказа, Крымской АССР, Белоруссии, Украины), третьи — за вооруженное сопротивление властям (народы Прибалтики и др.), четвертые — по политическим мотивам, связанным с конфессиональными и другими факторами и т. д.

Правы, конечно, и те, кто возразит, что государство должно было в военной обстановке обеспечить стабильность положения, ослабить криминогенную ситуацию в тылу и прифронтовой полосе, создать нормальные условия для проживания основной массы населения страны. С этим нельзя не согласиться. Однако нельзя не видеть и другого. Следующие одна за другой депортации отдельных групп населения, а то и целых народов, носили ярко выраженный антигуманный, бесчеловечный характер. Страдали главным образом не те, кто сражался в «бандах», участвовал в работе «национальных комитетов», религиозных сект и т. д., а безвинные старики, женщины и дети.

Наш вывод об инициаторах и вдохновителях депортационной политики однозначен. Об этом красноречиво свидетельствует переписка И.В. Сталина с Л.П. Берией на государственном уровне. Можно ли в этой ситуации перекладывать вину на остальных участников событий: комиссаров, офицеров, рядовой состав армии? Вряд ли следует это делать сегодня. Они — всего лишь исполнители, действовавшие строго по приказу. Массовое противодействие распоряжениям «творцов» национальной политики едва ли было возможным, хотя и подобные случаи имели место.

Читатель, вероятно, заметил, что в книге мало внимания уделено международному аспекту проблемы, противоборствующей стороне, т.е. тем, кто выступал против партийных и советских работников, красноармейцев, объединяясь в «повстанче-ские», «террористические» (так в официальных документах) группы. Это не случайно.

Первая проблема требует еще специального исследования. Уже сегодня известны факты депортаций 600 тыс. армян в Месопотамию в 1915—1916 гг., немцев-колонистов из Польши, Волыни, Бессарабии в 1916 г., около 70 тыс. французов из аннексированных Германией Эльзаса и Лотарингии в октябре 1940 г., японских граждан из западных штатов США в феврале 1942 г. и др.[11]

Что же касается участников «повстанческих групп» в СССР, то такой материал требует самой тщательной проверки, хотя мы располагаем им и полностью его не отрицаем. Здесь также необходима правда, чтобы избежать появления новой неправды или, в лучшем случае, полуправды.

Какой же была динамика «повстанческого движения» в районах, подвергшихся депортации? По данным отдела борьбы с бандитизмом НКВД СССР, на территории страны с 1941 по 1944 год действовали 7161 мелкие бандформирования численностью до 54 тыс. человек; из них в Чечено-Ингушетии — 54, Кабардино-Балкарии — 47 (на 1 августа 1943 г.), Калмыкии — 12, Ставропольском крае — 109 групп. «Бандконтингент» получал своеобразную подпитку со стороны дезертиров и уклоняющихся от службы в Красной Армии. Их численность в 1941 — 1944 годах составила более 1 666891 человек: на Северном Кавказе— 62751, Ставропольском крае—18154, Кабардинской АССР —2477, на Украине—128 527, в Белоруссии — 4406, Молдавии— 5209, Крымской АССР — 479 человек. Именно от рук бандитов погибли многие партийные, советские работники, офицеры и солдаты Красной Армии. Однако к моменту депортации деятельность большинства бандформирований была пресечена.

Разумной альтернативой росту недовольства советским строем в это время могла бы стать не варварская депортация, а продуманная политика социального обеспечения, строгая государственная дисциплина, высокоэффективная политико-воспитательная работа органов государственной власти и управления на местах.

Депортационная политика обернулась трагедиями для миллионов людей. Ее бесчеловечный характер был очевиден. Однако прошло много лет, прежде чем Н.С. Хрущев в секретном докладе на XX съезде КПСС признал выселение народов беззаконным и неправомерным . Было констатировано, что последствия предпринятых акций по депортации должны быть устранены. Несмотря на это, мероприятия по восстановлению государственности депортированных народов, их исконных прав имели половинчатый характер.

Уродливые порождения депортационной политики 1930—1950-х годов дают себя чувствовать и сегодня. Предстоит еще большая работа по правовому урегулированию национальных отношений. Не в бесплодном копании в прошлом, не в конфликтах, а в дружбе и взаимопонимании, с учетом сложившихся исторических реалий, видится нам единственно верный путь решения проблемы. Прошлое в настоящем, а не будущее в прошлом. Это — урок из трудного и трагического времени для многих народов и для страны в целом.

Составитель не стремился к освещению всех аспектов этой многогранной темы. Много документов оказалось за рамками книги. Отдельные проблемы за скудностью источниковой базы еще ждут своего исследователя. Поэтому издательство и составитель рассчитывают на помощь и поддержку очевидцев и участников событий.

Автор выражает благодарность авторам воспоминаний П.К. Головченко, М.А. Муттонену, Р.И. Хаукке, Ф.М. Агаве, Э.Ф. Дайнес, X.И. Хутуеву, X.О. Лайпанову и многим другим, содействовавшим написанию этой книги.


1 Парсаданова В.С. Депортация населения из Западной Украины и Западной Белоруссии // Новая и новейшая история. 1989. № 2. С. 44.

2 В Иркутскую обл. в основном депортировались военнослужащие сформированной на территории СССР польской армии под командованием Андерса. В 1951 г. их было переселено 45 156 чел.

3 Парсаданова В.С. Указ. соч. С. 31.

4 Вормсбехер Г.Г. Немцы в СССР // Знамя. 1988. № 11.

5 Из личного архива Э.Ф. Дайнес.

6 Карачаевцы. Черкесск, 1978. С. 49.

7 Сталин И.В. Соч. Т. 5. С, 278.

8 Известия. 1990. 10 февр.

9 ЦГАОР. Коллекция документов.

10 См.: Парсаданова В. С. Депортация населения из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939—1941 гг. // Новая и новейшая история. 1989. № 2; Вормсбехер Г. Г. Немцы в СССР // Знамя. 1988. № 11; Ибрагимбейли X. М. Сказать правду о трагедии народов // Политическое образование. 1989. № 4; Усманов М. Депортация // Литературный Киргизстан. 1989. № 2; Алаева Г. С. Подборка писем спецпереселенцев // Позывные истории. Вып. 9. М., 1990; Земсков В. Н. Черные дыры истории // Радуга (Таллинн). 1990. № 9; Бугай Н. Ф. За что переселяли народы // Агитатор. 1989. № 11; Его же. К вопросу о депортации народов в 30—40-е годы // История СССР. 1989. № 6; Его же. Депортация// Политический собеседник (Минск). 1990. № 6; Его же. О депортации калмыцкого народа// Теегин геря (Элиста). 1990. № 3; Его же. Депортация народов с Украины в 30—50-е годы // Украинский исторический журнал (Киев). 1990. № 10—11; Его же. «Погружены в эшелоны и отправлены в места поселений...» Берия — Сталину // История СССР. 1991. № 1; Ere же. 40-е годы: «Автономию немцев Поволжья ликвидировать...» // История СССР. 1991. № 2; Его же. Берия докладывает Сталину // Коммунист. 1991. № 3; Его же. Север в политике переселения народов // Север (Петрозаводск). 1991. № 4; Его же. Операция «Улусы». Элиста, 1991 и др.

11 См.: Орловский Э. Массовые депортации: юридический аспект. Доклад на Международном конгрессе памяти А. Д. Сахарова 21—25 мая 1991 г. в Москве. Рукопись. С. 1—9.


СОДЕРЖАНИЕ

Бугай Н.Ф. Что это было?
3

Постановление Верховного Совета СССР от 7 марта 1991 г. «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав»
16

Раздел I. Переселение народов СССР (конец 30-х — июнь 1941 г.)
19

Раздел II. Советские немцы в 40-е годы
36

Раздел III. Операция «Улусы»: переселение калмыков в 1943 —1944 гг.
84

Раздел IV. Трагедия народов Северного Кавказа: карачаевцы, чеченцы, ингуши, балкарцы
96

Раздел V. Депортация крымских татар, греков, болгар и армян
129

Раздел VI. Переселение малочисленных народов Закавказья
151

Раздел VII. Выселение народов из Украинской и Белорусской ССР
175

Раздел VIII. Переселение на Восток литовцев, латышей, эстонцев
189

Раздел IX. Депортация других народов в 40-е годы
210

Раздел X. Последствия переселенческих мер. «Хрущевская оттепель»
224

От составителя
284