САРПИНОЧНЫЙ ПРОМЫСЕЛ
КОЛОНИИ САРЕПТЫ В XVIII-XIX вв.
В.Н. Медведев, Е.В. Хрипунов
(г. Волгоград)
В XVIII веке колонистами Сарепты было положено начало новой для Поволжья и России отрасли текстильной промышленности - сарпиночной. "Сарпинка" - особый сорт тонкой, качественной хлопчатобумажной, льняной или полушелковой ткани, окрашиваемой в различные цвета (клетка, полоска) красками минерального происхождения.[1] По месту колонии на реке Сарпе она получила название "сарпинка".
Кроме того, в разные годы в XVIII - XIX вв. в Сарепте были основаны другие отрасли ткацкой промышленности: вспомогательные производства и промыслы - чулочное, шапочное (колпачное), суконное, прядильное, красильное, плюшевое, платочное, вязальное, производство манчестерского бархата, саржи, вельвета, лент, перчаток, шалей, шерсти, шелкоткацкое производство.
В числе основателей Сарепты в 1765 г. был ткач льна из Тюрингии - Якоб Брей. Другие ткачи прибыли в Сарепту из Саксонии и Силезии - районов развитой текстильной промышленности. По некоторым сведениям, они везли с собой усовершенствованные широкорамные, деревянные ткацкие станы в разобранном виде, - но данные эти пока не подтверждены. Обычно их изготавливали на месте.[2]
За каждый стан ткачи должны были выплачивать в казну 1 рубль в год. На развитие этого, сначала кустарного, промысла повлияло разрешение правительства - в течение 10 лет не платить подати за новый для России товар.[3] Позже, в конце XVIII века, как указывали С.Г. Гмелин и П.С. Паллас, станки выписывали из Германии, из Фохтленда и Оберхау (Рудные горы). Они стоили: ткацкий 60-70 талеров, чулочно-вязальный -до 28 талеров. Станки имели усовершенствование - спуск или задержка челнока ("Echappemerf') у них был заменен особым механизмом - колесом со спиральной насечкой.[4]
Первой продукцией ткачей были хлопчатобумажная (полотно) и полушелковая ткани и "сарептские" платки, вязаные чулки, шапки (колпаки) и чепцы. Производство чулок и головных уборов было уже узкой специализированной отраслью и велось отдельными профессионалами (чулочниками, шапочниками, трикотажниками).
По сведениям историка общины Г. Хафы, императрица Екатерина II лично видела изготовленную в Гернгуте (Саксония) хлопчатобумажную ткань (вероятно, ее демонстрировал депутат И. Вестманн в 1764 г. в Санкт-Петербурге).
Российское правительство рекомендовало гернгутерам начать производство модных тогда вязаных шелковых чулок и шелковых лент.[5] Интересно, что в списках вещей переселенцев в Сарепту перечисляются эти и следующие предметы и товары текстильной, ткацкой отрасли для продажи и явно ввозимые для изучения спроса на российском рынке: шелковая лента, кружева, платки льняные с набивными синими и красными цветками, скатерти отбеленные, салфетки отбеленные, платки шелковые с бумагой, простые и нитяные, чулки мужские нитяные, бумажные и шерстяные, материя бумажная, холст, ситец, фланель, канифас, камлот, батист, выбойка.[6]
По мнению А. Фриза, представителя Гернгутской Дирекции в Санкт-Петербурге в России не умели качественно красить пряжу и ткани и "...посылали в Голландию для отбеливания пряжу, нитки и полотно...".[7]
Транспортировка сырья (пряжи, красок, ниток) и станов обходилась мастерам и общине весьма дорого, внушительными были суммы таможенных сборов.[8] Возможно, все это и удаленность от метрополии подтолкнули общину на создание собственных прядилен и красилен, а также на поиски более дешевых и близких к Сарепте сырьевых баз.
На первом этапе (1766 г.) сарептские ткацкие мастерские были вынуждены выписывать качественную пряжу, изготовленную по традиционной европейской технологии (немецкой, английской, шведской) ввиду ее отсутствия на российском рынке. Это было продиктовано стремлением сохранить прежнее качество и тип, ассортимент, стоимость изделий.
Готовая пряжа (белая и окрашенная) закупалась из Саксонии (главное место исхода), Силезии, Англии. Однако по указанным выше причинам это сочли коммерчески невыгодным (высокие цены, пошлины, долгие сроки поставок, огромные расстояния) и сделали попытку создать собственную сырьевую базу и вспомогательные подготовительные отрасли текстильной промышленности для замыкания производственного цикла. Были основаны прядильни льняной, хлопчатобумажной, шелковой пряжи, белильни, красильня льна, хлопка (в белый, красный, синий (индиго), желтый, зеленый и др. цвета).
Сарпиночный промысел приобретает черты мануфактурно-фабричного производства с узкой специализацией, разделением операций, получает товарно-рыночное направление (капитализация). Почти все отрасли сарпиночной промышленности имели отдельные помещения, управляющих, собственное оборудование, балансы (кассы). Предприятия в основном принадлежали общине, однако позднее появились и частные мастерские. Общинная дирекция, руководствуясь Уставом 1768 г. и 1821 г., не допускала конкуренции мастеров с общинными предприятиями, разрешала или запрещала открытие новых предприятий или отраслей, контролировала цены и качество изделий.
Поскольку не хватало людских ресурсов, было решено открыть прядильни в сарептских колониях. Так, с 1773 г. это было сделано в колониях Поповка, Норка, Екатериненштадт, Лесной Карамыш, Севастьяновка, Усть-Залиха. Как показало время, это был непродуманный, ошибочный шаг, приведший к утрате Сарептой монополии в отрасли на технологию, секреты мастерства, конкуренции, наконец - к ее упадку.[9]
Сарептская община при организации прядильной отрасли в колониях руководствовалась: во-первых, тем, что беднейшие колонисты могли получать возможность заработать зимой на пропитание, работая по дому (это было поддержано Конторой опекунства в Саратове). Во-вторых, "Сарепта при недостатке собственной рабочей силы освобождалась от работы, которой можно было заниматься вне Сарепты, как кустарным производством на дому". Община поставляла сырье и платила за фунт пряжи от 70 копеек до рубля.[10]
Все эти отрасли и капиталы, имущество принадлежали хозяйству (диаконии) хора холостых братьев.
В августе 1774 г. повстанцы Е. Пугачева во время разгрома колонии нанесли ущерб ткацкой мастерской, оцененный в 520 руб., хлопкопрядильне - в 562 рубля.
Ассортимент продукции насчитывал около 10 типов и сортов ткани: холст льняной (полотно), холст хлопчатобумажный, полушелковая, сарпинка, плис, сукно, канифас, плюш, вельвет, саржа хлопковая, бархат манчестерский, других видов текстильной промышленности - 6 (платки хлопчатобумажные, платки полушелковые, шелковые, шапки (колпаки) полушелковые и хлопчатобумажные, чепцы хлопчатобумажные, перчатки, вязаные ленты. В 1776-78 гг. насчитывалось около 15 предприятий.[11]
В XVIII веке поставки сырья наибольшими партиями осуществлялись из-за границы. Например, ежегодно доставлялось около 200 пудов персидского хлопка, а также из Вест-Индии, Южной Америки.
Пряжа белая и окрашенная, "хлопчатая бумага", льняная, хлопчатобумажная, вначале закупалась в Силезии, Саксонии, Англии, но после повышения цен сарептские ткачи начали искать новых поставщиков сырья. В частности, производились закупки в Архангельской, Московской, Саратовской и других губерниях,[12] в Астрахани, Персии. Беленая пряжа окрашивалась на местных красильнях.
Шелк в количестве 8-10 пудов по 500 рублей приходил из Италии, так как попытки развить шелковичных червей и плантации тутовника оказались неудачными.[13] Русский шелк не имел прочной окраски и одинаковой толщины. Шелковичные деревья были высажены в Сарепте, но по различным причинам (морозы, нехватка червей, оборудования) шелководство не получило развития.
Продажа сарпиночных и других тканей и изделий регулярно возрастала. Была налажена оптовая и розничная торговля, в том числе опробована торговля пересылкой. Сарпинка сбывалась казахам, русским. Например, среди донского казачества пользовались широкой популярностью женские платки (и колпаки). Ежегодно их заказывали в Сарепте до 1800 штук по цене от I руб. 50 коп. до 5 руб. за штуку.[14]
Оригинальным изделием ткачей колонии оставались "сарептские платки" (сарпиночные, или сарпинские, платки) - хлопчатобумажные, полушелковые, шелковые, темных расцветок. Частично сбыт осуществлялся по Дону, где старообрядцы покупали изделия сарептян ручной работы, предпочитая их машинным, фабричным.
Сарептские изделия и продукция широко расходились в Царицыне, Саратове, Москве, Астрахани и т.д. Пока отрасль была доходной и приносила общине прибыль, дирекция старалась удерживать ее в своей собственности. Искусственно сохранялась монополия, частным мастерам ограничивали открытие собственных предприятий, избегая конкуренции и снижения цены товара на рынке. В конечном счете, эти ограничения - монополия, отсутствие конкуренции, отсталость в оборудовании на рынке - приводили к дороговизне, снижению качества, высокой себестоимости, застою в технологиях. В результате община утрачивала монополию, не сумев создать оборотный капитал и модернизировать производство, и постепенно уступала лидерство частному капиталу. В доме сестер ткали платки, вышивали пейзажи и картины по шелку.
Все основные и вспомогательные отрасли - ткацкое, суконное, чулочно-вязальное, красильное, прядильное, шапочное и другие - приносили общине значительный доход. При интенсивном ручном труде на мануфактурах, в мастерских не стало хватать рабочих рук. На наиболее неквалифицированный, тяжелый физический труд начали нанимать работников (чернорабочих) из числа пришлых немецких колонистов. Рабочих рук постоянно не хватало для расширения производства, и поэтому община перенесла часть вспомогательных предприятий (красильни, прядильни, позднее ткацкие) ближе к рынку сырья, дешевых рабочих рук и сбыта (северные уезды Саратовской губернии были населены гораздо плотнее). В некоторых колониях пряли также хлопчатую бумагу на продажу Сарептскому обществу и некоторым армянским купцам.[15]
В конце XVIII - начале XIX в. растет число частных предприятий во всех отраслях.
Расцвет сарпиночного промысла текстильной промышленности общины пришелся на 1815-1820-е годы.[16]
А. Глич писал, что в начале XIX столетия "главные фабрики, состоящие из разных ткацких, были расширены вне границ нашего поселка, по ту сторону вала...". Доходы предприятий использовались для субсидирования наиболее убыточных заведений общины, например - торговли.[17]
В Сарепте насчитывалось в начале XIX века (1800-1810 гг.) 28 предприятий с 25 ткацкими станами, 12 вязальными, 10 мастерами, 17 подмастерьями и 4 учениками (всего 38 человек), 4 красильщиками, 7 ткачами (количество специальностей в прядильном и других промыслах не удалось подсчитать).
В 1814 г. - 5 общественных и 3 частных хлопчатобумажных (ткацких) мануфактуры (включая трикотажное производство), 58 станов, 66 наемных рабочих. На них было выпущено 28269 штук полушелковых платков и 16344 аршин сарпинки.[18]
Помимо открытия Сарептой сети хлопко- и льнопрядилен с 1773 г. в саратовских колониях (Норка, Антон, Севастьяновка, Екатериненштадт и др.) была сделана первая попытка расширить ткацкую отрасль путем открытия в них ткацких мастерских. В 1810 г. комиссионер и смотритель прядилен Й. Вернитц открыл в Норке первую ткацкую мастерскую на средства общинной дирекции.[19] Не учитывалась возможная конкуренция и ограниченные возможности Сарепты в деле наращивания объемов производства, снижения цен и роста капиталов. Тем самым Сарепта сама явилась причиной и началом упадка сарпиночной отрасли и положила начало развитию этой отрасли в Камышинском уезде.
Высокие цены на ручную, кустарную сарпинку вызвали конкуренцию со стороны и российских фабрикантов дешевых тканей. В колониях начали селиться и устраивать бумагопрядильни агенты русских фабрикантов. Они умело конкурировали с Сарептой, увеличивая колонистам заработную плату и снижая цены на пряжу. Продукция текстильных машинных фабрик также стоила дешевле и быстрее раскупалась...
Сарептские прядильни и ткацкие вскоре были вытеснены с рынка, так как в Россию начала поступать дешевая английская машинная бумага (пряжа), обходившаяся дешевле ручной сарпинки. С начала века Сарепта использовала английскую пряжу. К этому добавилось новое веяние: колонисты-ученики и подмастерья сарептских ткачей заимствовали технологию и оборудование и начали производить свою сарпинку по значительно более низким ценам. В Саратове открылась фабрика купцов, братьев Шехтель. Они развили, усовершенствовали и удешевили сарпиночное производство.[20]
В условиях тяжелой рыночной борьбы Сарепта не смогла (в силу общинного устройства) конкурировать; не сделала попытки удешевить, усовершенствовать, приспособить к современным требованиям потребителей свои производства. Консервативные порядки общины привели Сарепту к неумению, утратив монополию, модернизировать морально устаревшую отрасль, гибко и четко перестраивать технологические процессы и рыночные отношения.
Напротив, сарпиночная отрасль в колониях испытывала с 1820-х годов бурный рост. Крупные капиталы, ресурсы вкладывались частными предпринимателями в ткачество сарпинки, чулок, колпаков. Конкуренция на рынках удешевляла товары до предела цен, невыгодных сарептской торговле.
В начале XIX века община решила основать новые производства - шерстяную и суконную мануфактуры для изготовления высококачественной продукции из шерсти тонкорунных пород овец, так как грубая шерсть овец местных пород (калмыцкой, казахской, русской) годилась только на грубое, крестьянское ("сермяжное") сукно. Община закупила большие партии испанских и персидских тонкорунных овец, но дело не пошло. Некоторое время в Сарепте изготавливали вязаные платки, шали из персидского козьего пуха "ангорской шерсти", пользовавшиеся спросом.
К началу 1870-х гг. все предприятия сарпиночной (текстильной) промышленности и вспомогательные промыслы Сарепты (красильни, прядильни) закрылись. Однако и производители, и покупатели в России объективно оценивали историко-культурный вклад колонистов Сарепты в создание новой для региона отрасли промышленности, ставшей значительным явлением экономики и превратившейся из кустарного промысла в развитую мануфактурную отрасль.
Журнал "Дело" в 1873 г. отмечал: "Ее ткани, известные под именем сарпинок", держали в экономическом подчинении все города Поволжья... от Астрахани и кончая Казанью и Нижним... Сарпинка по своей доброте и дешевизне вытесняла все фабричные ткани России и Европы, конечно, в районе своего экономического преобладания. Матери и бабушки всего нынешнего поволжского привилегированного и купеческого населения выросли, что называется, "в сарпинке", и до сих пор оставшиеся в живых вспоминают о ней с сожалением".[21]
[1] ГАСО. Ф. 407. Оп. 2, д. 2132. Историко-статистические сведения о Сарепте. С. 23.; фон Гук. Фабрикация сарпинки в немецких колониях. // Саратовские губернские ведомости. № 236, 1876.
[2] Гмелин С.Г. Путешествие через Россию для исследования 3-х природных царств. Ч. II. СПб., Императорская Академия наук. 1774. С. 8; ГАСО. Ф. 407. Оп. 2. д. 2132. Историко-статистические сведения о колонии Сарепта. Л. 23 об.
[3] Клаус А.К. Наши колонии. СПб., 1869. С. 73.
[4] Pallas P.S. Bemerkungen auf einer Reis in die Südlichen Statthalterschaften des Russichen Reichs in den Jahren 1793 und 1794. Erster Band. Leipzig. 1799. S. 78.
[5] Hafa H. Die Brudergemeine Sarepta. Ein Beitrag zur Geschichte des Wolgadeutschtums von Dr. phil. Herwig Hafa. 1936. Breslau. S. 64-65.
[6] ЦГAДА. д. 283. Оп. 1, д. 164. Л. 3 об, 4, 5-6; Ех. 169. Л. 4, д. 882. Л. 12, 36.
[7] Hafa Н. Ibid. S. 64-65.
[8] ЦГАДА. Ф.283.0п. 1. Ех. 75. Мемориал Миллера. 21 октября 1768. Л. 58-60.
[9] Дитц Я. История Поволжских немцев-колонистов. М., Готика. 2000. С. 272-273, 444; Когитин В.В., Рыблова М.А. Немцы Поволжья. Быт и культура. Волгоград, 1997. С. 22-23; Archiv der Brüder-Unität. R. 12. Aa. N 31. S. 24-25.
[10] ГАСО. Ф. 407. Оп. 1. д. 2132. Историко-статистические сведения о колонии Сарепта. Л. 24 об; Минх А.Н. Историко-географический словарь Саратовской губернии. Т. 1. Вып. 3. Саратов. 1901. С. 913; Hafa Н. Ibid. S. 65, 91.
[11] Hafa Н. Ibid. S. 66; Hafa H. Ibid. S. 93; Hafa H. Ibid. S. 64, 65,66,91, 93; Дитц Я. История Поволжских немцев-колонистов. М., С. 272-273; Когитин В.В., Рыблова М.А. Немцы Поволжья. Там же. Волгоград. 1997. С. 22-23; Glitsch A.L. Geschichte der Brudergemeine Sarepta in östlichen Russland während ihres hundertjährigen Bestehens. Nach archivalischer Quellen bearbeitet vor 1865 Jahren were von A.L. Glitsch. 1865. Nisky. S. 64, 140, 75, 275.
[12] Hafa H. Ibid. S. 93-94; Hafa H. Ibid. S. 93-94; Glitsch A.L. Ibid. S. 140.
[13] Hafa H. Ibid. S. 93.
[14] Hafa H. Ibid. S. 93; Давыдова C.A. Кустарная промышленность Саратовской, Пензенской и Московской губерний. // Отчет и исследования по кустарной промышленности России. Т. 1. СПб. 1892. С. 8-9.
[15] Дитц Я. Там же. С. 272; Писаревский Г.Г. Хозяйство и формы землевладения в колониях Поволжья в XVIII в. и в первой четверти XIX-го века. Ростов-на-Дону. 1916. С. 67.
[16] Hafa Н. Ibid. S. 206.
[17] Glitsch A.L. Ibid. S. 248, 251; Archiv der Brüder-Unität. Zehn Gründrisse von Sarepta in chronologischer. Landes. 1765-1865. NBX. L. IV (4). 1793; NBX. L. V (1) 1800; NBX. L. VI (2) 1804.
[18] Исторический сборник. 1836. № 5. С. 61-62.
[19] Glitsch A.L. Ibid. S. 275; Степанов П.Н. Саратовская сарпинка. Марксштадт. 1920. С. 3-4.
[20] Glitsch A.L. Ibid. S. 276, 277.
[21] Современное экономическое значение Поволжья. // Дело. № 8 1873. С. 10.
Сарепта и народы Поволжья в истории и культуре России. – Волгоград, 2002, с. 35-42.