Geschichte der Wolgadeutschen

Персоналии

Любовь Капустина

НЕМЕЦ ПО НАЦИОНАЛЬНОСТИ, НО РУССКИЙ ПО ДУХУ

Несмотря на то, что судьба была порой непомерно жестока к этому человеку, он благодарен ей за возможность жить на земле своих предков, немецких колонистов из Нижней Добринки.

Сегодня Виктор Андреевич Вольф при его уже солидном возрасте даст фору многим молодым людям. Ещё бы: постоянные занятия спортом, а велосипед его незаменимый помощник, полное отсутствие вредных привычек ещё никому не шли во вред. Он, немец по национальности, сегодня вряд ли чем-то кардинально отличается от нас, русских, мы считаем его своим, он нас – своими. Но именно национальность заставила семью Вольф пройти через непростые испытания судьбы...

«Родился я в Нижней Добринке, и отец Андрей Адамович, дед Адам Андреевич, и прадед – все коренные Нижнедобринцы. Дед Адам Андреевич был столяром, столярничал всю жизнь, и потом в Сибири занимался этим ремеслом. Мать моя родом из Щербатовки (Мюльберг), а до замужества жила с родителями в Бутковке , почти местная. Нас у родителей было девять детей, двоих здесь похоронили, двое остались в Сибири. Там и отец с матерью остались, и дед . Прадед в Нижней Добринке последнее пристанище нашёл…

Перед войной жили нормально, не то чтобы богато, но не голодали, было свое хозяйство: куры, козы, свинья…. Я как раз должен был пойти в первый класс. Учились тогда с восьми лет. Нам и книжки уже выдали на немецком языке. Тем задачником по арифметике и в Сибири пользовался. Там я в школу пошел только в десять, так как не знал русского языка, отец говорил по-русски и меня научил. В Нижней Добринке на моей памяти до выселения в основном немцы жили, две семьи только были русскими: Вороновы и Сосновщенко. Один из них работал в милиции, другой – в правлении, или в райисполкоме. Нижняя Добринка тогда была районным центром», рассказывает мой собеседник.

А потом наступило 22 июня 1941-го. Годы Великой Отечественной войны были тяжёлыми для всех. Но для немцев они были трагичными и потому, что во время войны и после неё слово «немец» часто отождествлялось со словом «фашист». Дата 28 августа 1941 года для немцев стала и до сих пор остаётся в памяти самой печальной. В этот день вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районе Поволжья».

Виктор Андреевич запомнит день выселения своей семьи на всю жизнь. В 24 часа надо было собрать пожитки, чтобы уместились на одну подводу. По пыльной дороге к Камышину тянулась вереница этих подвод с голосившими бабами, кричащими ребятишками. Плач стоял над Волгой. Бросали всё, что было нажито большими трудами нескольких поколений. Ехали в неизвестность, в никуда. «Помню, погрузили всех в вагоны для скота, на коротких станциях выбегал народ нужду справить, уже не до стеснений было. Хуже скотины, за людей не считали... Сколько умерло в пути… Привезли нас в Омскую область на станцию Колония, а дальше в колхоз какой-то к людям на квартиру. Они сами в тесноте и нас ещё туда «воткнули», их, видно, никто и не спрашивал. Мой брат, пяти лет от роду, на пятый по приезду день умер, еще в поезде заболел скарлатиной. В Сибири и лежит. В этой семье мы жили недолго. Нашли нам избушку, тоже две комнатки. Поселили к нам ещё двух старух, одна на костылях была. Их эвакуировали из Ленинграда. Они с нами несколько лет жили. Отца сразу в трудармию забрали. А мать оставили работать в колхозе из-за грудного ребенка. Сестренке моей (Эле) совсем ничего было, она перед самой войной родилась. Как жили? Всяко было. Лихо тоже видели. И по миру я ходил, и продавала мать кое-какую тряпку, чтоб нас накормить. А много ли на одной подводе тряпок этих увезёшь… Через шесть лет отец пришёл в отпуск. Было это в 1947 году. Работал он в Воркуте плотником на поверхности шахты, потом несчастье случилось: придавило ему грудь бревном, сломало ребра, его на лёгкий труд тогда перевели – поваром. В скором времени его совсем отпустили.

В Сибири мы жили до 1956 года. Точный адрес нашего проживания помню до сих пор: Омская область, Нижне-Омский район, село Локти. Там речка протекала Омка и делала в этом месте поворот, напоминающий локоть. И дядя Витя, рассказывая об этом, сгибает руку в локте. На одной стороне речушки – Локти и на другом берегу, напротив, ещё одна с таким же названием. Вот в одной из Локтей наша семья и отбывала «наказание». Только непонятно за что… Учились со мной в школе и эстонцы, и латыши. Это я потом уже узнал, что немцы оказались среди тех восьмисот тысяч людей, которых депортировали. Однажды я спросил латыша, соседа по парте: «За что вас выселили?» Он, помню, тогда ответил: «Было за что». Я потом часто думал об этом разговоре. И не понимал, а нас-то за что. За что провинился целый народ перед властью, обвинившей его в предательстве. Но ведь и среди русских были предатели, и среди украинцев…». Виктор Андреевич долго молчит. Молчу и я. Та же история, но уже с моей семьей. Маминого отца, Андрея Яковлевича Сатлера, тоже в двадцать четыре часа выселили вместе с семьёй. После долгих лет поселения вернулся с исковерканной своей судьбой. Дед Андрей вернётся, но не в Камышин, а в Котовский район, где и будет в 1982 году похоронен (реабилитирован в 1994 году). Он так и не освоит русский язык. Всю жизнь говорил на русском с акцентом. Молчаливый был и работящий. Тоже, как и мой собеседник, уже в преклонном возрасте, ездил в магазин на велосипеде… Маме, как и Виктору Андреевичу Вольф, государство выплатит компенсацию за утраченное при депортации жилье… Не знаю, на что потратила она эти деньги, а Дядя Витя с ироничной улыбкой поделился, что приобрёл тогда на них телевизор и две пары сапог…

«В Сибири закончил восемь классов. Сначала был учеником токаря, потом и сам работать стал в МТС. Затем на сварщика выучился. Строили в Сибири элеватор, сварщики позарез были нужны. Когда с нас обвинения сняли, я в Нижнюю Добринку вернулся. Было это в 1956 году. Здесь тоже сварщиком трудился. Отработал стаж. Я в рабочей своей биографии и механиком был, и слесарем, и молотобойцем… Узнал на деле, чем пахнут ремёсла…», - улыбаясь говорит Виктор Андреевич.

«Вот с 56-го года снова здесь живу. Разрешили немцам возвращаться, но с условием: не претендовать на свои дома, брошенные после августа 41-го. Сначала жил в домике у Волги, потом купил в Камышине дом, перевёз в Нижнюю, расширил его, кирпичом обложил… В нём прожили с женой Марией всю жизнь. Сейчас один…Но меня дети, внуки, правнуки не бросают. Только вчера снова гостей проводил. Приезжал брат Роберт из Омска. Второй брат Александр - в Германии. Уехал туда ещё из Сибири вместе с детьми. Я никогда не хотел ехать, но когда немцы в 90-е потянулись из России, спросил детей: «Хотят они туда?» Дети не захотели, а нам, старикам, зачем от них отрываться? Внучка в Германии живёт. Познакомилась по Интернету с немцем, общались на английском. Вышла замуж, уехала, освоила там язык. Немецким сегодня в совершенстве владеет, работает переводчиком… Ездил я как-то к брату Александру в гости в Германию. Так там старушка одна, с которой общались, всё удивлялась, откуда я, русский немец, так хорошо говорю по-немецки, без акцента. Это, видимо, диалект с нижнедобринским был похожим, вот мы и понимали друг друга легко и свободно… А как молодые сегодня говорят, так и не разберёшь о чём.

Вот ты спрашиваешь, как я к немцам отношусь, которые в Германии живут? Они совсем другие. Там нас никто не ждал никогда и не ждёт! По глупости туда поехали. Сначала сладко было, а теперь там далеко не сладко. Чего бегать, счастья искать на чужой стороне? Мы ведь обрусели уже давно. Четыре поколения семьи Вольф родились, жили в России. Сейчас пятое и шестое поколения идут моему на смену…У меня семь внуков, четыре правнука. По всей стране разбросала судьба нашу фамилию, но она жива! Давно русским по духу стал, хоть и немец по национальности. Родился я 28 мая. Так, видно, мне на роду написано всю жизнь маяться. Много пережил. Но трудности закалили меня, еще крепче сделали. К ним надо с детства приучать. Испытания ведь они всякие бывают. Но какие нам жизнь преподнесла, не приведи Бог никому пройти. Запомнил на всю жизнь случай один. Было это в Сибири в конце войны. Голодали мы очень. Снег только сошёл. Земля еще мёрзлая вперемешку с грязью была. Пошли мы с пацанами в поле. Взяли корзинки. Набрали колосков штук по десять. А они пустые совсем. Какие птица выпотрошила, какие зёрна в землю вместе со снегом талым ушли. Объездчик на коне нас тогда поймал, кнутом пригнал в контору. Вызвали наших матерей, ведь мы нарушили закон. Страху натерпелись, нам могли дать реальный срок заключения за эти десять полупустых колосков. Случайность, что всё обошлось, что никого не посадили. Теперь и не помню уже, с русскими мальчишками или такими же, как я немцами, бегали в поле за этими колосками… Много воды утекло с тех пор, а рассказывая об этом, Виктор Андреевич недоумевает: «Неужели у того объездчика не было чувства жалости к голодным и оборванным детям?!»

За свою жизнь Виктор Андреевич сталкивался с разными людьми, разных национальностей, но именно с русскими у него сложились самые тёплые отношения. В своей жизни он много и долго дружил с русскими. Долгие годы крепкая дружба связывала его и с нашими родителями.

В Нижней Добринке немцев, которые помнили бы события давних времён, уже не осталось. Многие уехали на «историческую Родину», иные умерли. Виктор Андреевич Вольф – старожил нашего села, единственный в Нижней Добринке потомок тех, кто строил первую немецкую колонию на Волге и развивал её. Он из тех, чьи предки крепко пустили корни в землю, ставшую для них Родиной.

29.07.2012 г.


P.S. В день годовщины смерти своей жены Марии – 09.06.2013 г. – ушёл в мир иной Виктор Андреевич Вольф. На могильной плите на сельском кладбище надпись: «Потомки тех, кто в век Екатерины, вдохнули жизнь в родное нам село». Он был преданным сыном Нижней Добринки. И до последнего дня своей непростой жизни оставался немцем по национальности, но русским по духу.

26 октября 2016 г.


Выражаю сердечную благодарность сыну Виктора Андреевича Вольфа – Юрию Викторовичу Вольф – за предоставленные фотографии из семейного архива и информационную помощь при создании данного материала.


Виктор Вольф с сестрой Элей и матерью, Марией Фёдоровной Вольф (в девичестве Ганшу).
Фото сделано в 1946 году. М.Ф. Вольф отправляла фотографию мужу, Андрею Адамовичу Вольф в трудармию, о чём свидетельствует надпись на обороте фотографии.

Надпись на обратной стороне фотографии сделал для себя Андрей Адамович в лагере в Воркуте.

«На Вите Вольф пиджачок, сшитый матерью из старого форменного обмундирования охранников лагеря. Мама выращивала табак и отправляла посылки мужу (Андрею Адамовичу), он менял его на форму», – из воспоминаний Виктора Андреевича Вольфа.


Шестиклассники школы в Локтях (Омская область Нижне-Омский район), 1949 г.
Виктор Вольф крайний справа в нижнем ряду.


Витя Вольф с сестрой Элей.
«Эля родилась в мае 1941-го года. Благодаря ей я не остался сиротой: если бы не малышка Эля, маму (Марию Фёдоровну) тоже отправили бы в трудармию», из воспоминаний Виктора Андреевича Вольфа.
Фото сделано предположительно в 1942 году.


Вольф Андрей Адамович (отец Вольфа Виктора Андреевича) во время срочной службы в кавалерийских частях. Фотография предположительно 1928-1930 гг.


Вольф Андрей Адамович (слева) (отец Вольфа Виктора Андреевича) во время срочной службы в кавалерийских частях. Фотография предположительно 1928-1930 гг.


Виктор Андреевич Вольф в своём саду у любимой яблоньки.
Фотография 29.07.2012, из архива Л. Капустиной.